Любовь, сова и бюрократия - Ирина Зволинская

Сняв кофту, я повесила её на крючок. Нога почти перестала доставлять мне беспокойство, но на всякий случай я продолжала её беречь, осторожно ступая к входной двери, чтобы и в коридоре погасить кристаллы в лампах.

В доме стало темно, но мне хватало уличного света, чтобы выдвинуться в сторону спальни. Страх ушел вслед за Тони, прячась где-то в дальнем уголке сознания, надо срочно ловить момент и ложиться спать. Анализировать, делать выводы и строить планы буду завтра.

Я, кажется, каждый день теперь это себе говорю…

На улице ярко вспыхнули фары подъезжающего виктора, и я задержалась у окна. Лея Гомес поссорилась со свекровью и заставила супруга вернуться раньше?

Мобиль остановился напротив моего дома. Тони? Что-то забыл? Или это… Кристиан?

Дверь водителя открылась, мужчина вышел на дорогу, и даже в свете нашего фонаря я увидела, как блеснули золотом погоны королевской прокуратуры, нашитые на его темно-синий пиджак. Сердце застучало, но я поджала губы — Фелиция, голову включи!

Оторвавшись от чтения занимательной бумаги, лэрд Кристиан посмотрел на моё окно.

Нервно вцепившись в кулон на шее, я расправила плечи. Спокойно. Лучше вон, кофту обратно надень.

Руки у меня немного дрожали — будешь тут спокойной, когда на дворе ночь, а во дворе — королевский прокурор. Что-то снова случилось. Не на кофе же он пришел…

Я завязала пояс, прислушиваясь к звукам мужских шагов. Скрипнули ступени, Васкес-младший замер у порога на пять ударов сердца и … постучал. Я рвано выдохнула:

— Да?

— Фелиция, это Кристиан! — скороговоркой сказал прокурор. — У вас горел свет, и я решил не откладывать на завтра и отдать вам … — он запнулся, — передать вам список из канцелярии.

Список? А, ну да, список моих женихов. Я сцепила челюсти и шагнула к порогу. Список — это не страшно, лучше список, чем чья-нибудь смерть. Отодвинув цепочку, я открыла дверь на ладонь — столько позволяла её длина.

— Очень мило с вашей стороны, — протянув руку в щель и не отрывая взгляда от тапочек Инэс на своих ногах, вежливо сказала я.

Лэрд Кристиан передал мне листок и, наверняка улыбаясь, тихо сказал:

— Вы морщитесь. Что не так?

Нос щекотнул запах его одеколона, и я подняла на него глаза. Одеколон, улыбка, зеленые глаза … ничего личного, Фелиция! Вот уж не думала, что можно мысленно дать самой себе в лоб.

— Всё так, — не меняя тона, ответила я и кивком показала прокурору на выломанный в двери замок. — Выполняю распоряжения вашего брата, лэрд Васкес.

— Распоряжение? — напрягся он.

— Никому не открывать! — я широко улыбнулась и с каким-то даже злорадством захлопнула перед носом прокурора дверь. — Доброй ночи, лэрд Васкес! — рявкнула я и задернула цепочку.

Девочка от него мне всё равно не светит. Так пусть, наконец, узнает, кого на работу взял!

— Хороших снов… — недоуменно пробормотал закрытой двери прокурор, а я со злостью смяла список и замерла: мне почудился глухой стон.

Несколько мгновений была тишина.

— Змеи! — услышала я всего одно слово, а затем и звук удаляющихся шагов.

Ругательство из уст Васкеса-младшего меня некоторым образом отрезвило. Я опомнилась и, развернув список, аккуратно сложила его вчетверо. Документ всё-таки, не что-нибудь! Дрожащими руками сунула его в карман кофты и в несколько шагов дошла до своей спальни. Сбросила одежду на спинку стула и, раскрыв окно нараспашку, нырнула в кровать.

Какая разница кто в списке? Утром прочту.

Как это бывает после полного волнений дня, сон мой был поверхностный и беспокойный. Зато яркий! Такими яркими мои сновидения были разве что в детстве, но сейчас я почему-то особенно ясно понимала, что сплю.

Не открывая глаз, я перевернулась на другой бок и подложила ладонь под щеку, а уличный фонарь в моем сне слепил, заставляя меня щуриться. Ветер скользнул по моему плечу, я поправила одеяло и приказала кристаллу погаснуть. Стало темно. Ухнула сова, мир вздрогнул, и фокус мгновенно сместился, показав мне… вроде бы знакомое лицо. Не понять, больно ракурс во сне был странный… сбоку и как-то … сверху?

— Всё в порядке? — узнала я голос менталиста, но еще раньше маленький шрам на его веке, непривычно четкий в полной темноте.

Длинные пальцы щекотнули мой подбородок, ласково зарылись в волосы, я замерла, прислушиваясь к удивительно реальным ощущениям, а совсем рядом довольно ответили:

— Уху-ху.

Тони задержался у порога, и мы вместе посмотрели на потухший кристалл и мой дом наискосок. Васкес-старший хмыкнул, развернулся к двери, поднял руку, чтобы постучать, но не успел. Ему открыл Кристиан.

Ну, конечно, кто бы еще мог мне сниться?

— Звал? — спросил Тони.

— Звал, — зло ответил ему брат. — Какого змея, Энтони?

— Какой именно змей тебя интересует? — забирая ладонь и прекращая перебирать мои волосы, высокомерно процедил менталист.

Засранца включил, совсем как в жизни. Надо бы тебя немного воспитать!

Я повернула голову и, подавшись к его уху, сделала то, о чем давно уже мечтала — я его укусила. Легонько, не совсем же я зверь.

Тони ойкнул, теряя всё свое высокомерие, и с обидой на меня посмотрел.

— Мой сон, имею право, — сообщила ему я, — Какие-то претензии?

И сова повторила:

— Уху-ху?

— Так тебе и надо, — ехидно заметил Кристиан и, устало потерев глаза, кивнул в сторону моего дома: — Что ты такого сказал, что Фелиция меня даже на порог не пустила?

Я фыркнула, это же как мне хочется, чтобы Васкесы обо мне говорили? И ведь умом-то я всё уже для себя решила — деловые отношения, ничего личного, но змейское подсознание так быстро не переубедишь.

И ругать его бесполезно, оно уже соблазнительно шепчет тебе на ушко: «Это же только сон… никто не узнает, можно и помечтать…»

Я снова перевернулась, чувствуя, как сбивается в ногах одеяло, и… сдалась.

Темное небо манило, обещая полет. Рывок вверх, падение вниз, и … приветливо раскрытое окно.

Братья Васкесы сидели напротив друг друга в широких креслах, на столике между ними стояла бутылка вина. Знакомая бутылка из лучшей коллекции лея Родригеза — и снова, привет подсознание! — а единственным источником света в помещении служила сияющая руна у виска Энтони. Спокойствие — вспомнила я её значение.

Всё верно: спокойствие мне теперь только снится.

Тони снял галстук, расстегнул несколько пуговиц на рубахе, но, несмотря на небрежный вид, под тяжелым взглядом брата совсем не казался расслабленным. Как и сжимающий бокал Кристиан.