История "Рассвета" - Александр Чёрный

она «доктора» получила, при таком-то подходе?

Глядя на выдающуюся фигуру Рыковой, заподозрил было, каким именно. Но быстро одёрнул себя. «Не суди – да не судим будешь». Мало ли, какие жизненные обстоятельства там были у человека? Или у меня излишне больная фантазия. На самом деле, всё могло быть куда более прозаично. Или наоборот, более забористо.

***

Лететь обратно ничуть ни быстрее. Расстояние то же, только мне пришлось потратить дополнительное время на лишний виток вокруг планеты, чтобы разогнаться и набрать минимально необходимую вторую космическую скорость. Всё это время Анька валялась на соседнем кресле, дико уставшая и довольная, как обожравшаяся сметаны кошка, и лениво вытирала насухо волосы микрофибровым полотенцем из медсумки.

Попутно мониторил состояние Рыковой. Зрачки всё ещё ненормально расширены. Уже меньше, чем было, но всё равно с перебором. Может, Томка и сумела снизить концентрацию «кассы» в крови, но организм наркотик так быстро не исторгнет. Наша наркоманка ещё не в полной мере пришла в себя.

Мой очередной косой взгляд был встречен тяжёлым вздохом.

– Ну, – потребовала она. – Колись. Только что чуть всю без остатка не сожрал, а теперь косишься, как первоклашка на тетрадь с картинкой. Смотри, окосеешь.

– Я тебя так и не поблагодарил.

Ситуация не прощала недосказанности. Сейчас требовалось ляпнуть хоть что-то. Вплоть до набившей оскомину погоды за окном. Но промолчать никак нельзя.

Рыкова заинтересованно изломила бровь.

– М-да? И за какие такие услуги, стесняюсь спросить?

– Ты помогла с «Колыбелью зла», – пожал плечами я. – Дала кораблю «просраться» и не позволила нам скопытиться раньше времени. В моём понимании это стоит, хотя бы, благодарности.

– Мне твоя благодарность в одно место упёрлась, – призналась честно биолог.

– Могу повторить, – хмыкнул в ответ.

Говорю же, нравится пререкаться с этой шизанутой.

Где-то минуту Анька смотрела за лобовой щит, где из мелкой точки медленно, но неотвратимо увеличивалась «Колыбель зла». Скоро мы будем на борту, и тогда уже посекретничать запросто так не получится.

Видимо, это же поняла и биолог.

– Наслаждайся, пока есть такая возможность, – тихо сообщила она, обращаясь, будто в пустоту. – Сейчас ты можешь видеть ещё одну меня. Не уверена, что знаю, какая из них настоящая.

– Мне плевать, – честно выдал я. – Буду рад видеть ту, что поможет выжить, для начала. Если подсобит вернуться домой – троекратно расцелую в дёсны.

Анька повернулась ко мне и грустно улыбнулась.

– Только расцелуешь? – горько хмыкнула она. – И только в дёсны?

– Как вести себя будешь, – пригрозил ей.

Биолог вернулась к созерцанию космических видов за бортом.

– Очень скоро я исчезну, – проинформировала Рыкова. – Не на совсем. Но ты знаешь, как заставить меня вернуться.

О-хо-хо-хо-хо! Да у нас тут не просто «шиза»! У нас капитальное раздвоение личности, и при этом провоцируется смена «ведущего» приёмом «кассы»!

Дохтура! Дохтура сюда срочно! Галоперидол в студию!

Хотя, «галик» уже вряд ли поможет. Тут, по ходу дела, что-то посерьёзней трилептала с арипипразолом надо. Ещё и фенибутом залакировать.

– Ты где «кассу» взяла? – спросил я.

– В сбербанке, – огрызнулась Рыкова. – Мне теперь перед тобой за каждый шаг отчитываться?!

– Можешь. Но это твоего ответа зависит, сколько тебе осталось жить. Земной организм не способен отказаться от неё. После последней дозы ты протянешь максимум две-три недели.

– Я знаю.

Короткое безэмоциональное «я знаю» прозвучало в кромешной тишине кабины «прыгуна» как надгробная эпитафия.

– Это был заведомо билет в один конец, – проронила Анька. – Даже, если бы всё удалось.

Я не смог не задать этот вопрос:

– Люсианский союз?

Ответа до самой посадки так и не дождался.

Вот только это ещё не конец разговора. Кто бы знал, как я ненавижу играть в контрразведку и вытягивать из людей инфу калёными клещами! Не потому, что весь из себя такой гуманист и меня воротит от расчленёнки. Информацию можно вытягивать различными методами. Не обязательно драть ногти, пилить зубы и ломать пальцы. Просто это очень муторное занятие. Гораздо проще, когда тебе сами всё рассказывают. Но без давления это делают далеко не все.

***

– …икебана твою маму, и твою налево, и твою направо…!

Сквернословить я изволил от сугубого изумления, ибо мой борт, будто литерный, встречали всем честным народом. Кроме Мигунова, зачем-то, в ангаре была и Беляева.

– Кончай материться и докладывай, – попытался нахмуриться полковник Мигунов.

– Докладывать нечего, – выдохнул я.

Мой «прыгун» прибыл последним из разведгрупп.

– На моей планете плотная атмосфера, сильное электромагнитное поле, мало радиации и имеется матчасть, – я потряс рукой с сумкой, полной проб.

– Ты как? – спросила Томка, кладя мне руку на пульс.

– Вымотался, – признался прямо. – Полдня просидеть сиднем – жопа устанет.

Анька молча вышла из «прыгуна», забрала сумку и пошла искать место для развёртывания полевой лаборатории.

– Образцы флоры не ешь! – крикнул я ей вслед. – Эти листья для салата!

Вместо ответа Рыкова, не оборачиваясь, показала мне средний палец.

Мигунов проводил доктора биологии задумчивым взглядом.

– М-да, – констатировал он. – Весело там у вас было, погляжу. Хоть, не поубивали друг друга…

Беляева отпустила мою руку.

– Тебе бы отдохнуть, – порекомендовала военврач. – Давление низкое, пульс слабый. Настаиваю, чтоб ты выспался, реакция зрачков заторможенная.

Полковник подтвердил.

– Выглядишь так, будто тебя приор Орай возносил. Иди, отдохни, – кивнул офицер. – Ты полную сумку «анализов» привёз. Быстро их всё равно не раскидают. Минимум полдня у тебя есть.

– Надо электрикой заниматься, – напомнил я. –У нас утечки энергии по всей магистральной шине.

– У тебя утечка мозгов от недосыпа, – напомнил военнослужащий. – Отбивайся и чтоб ближайшие десять часов я про тебя даже по радио не слышал. А то ещё, чего доброго, «фазу» с «нолём» спутаешь. Как проснёшься