НейроЛогика. Чем объясняются странные поступки, которые мы совершаем неожиданно для себя - Элиэзер Штернберг

Казалось бы, пришла пора завершить разговор, но у меня возникло слишком много вопросов. Почему в голове Брэндона звучит голос? Откуда он? Почему говорит именно такие слова?

Помимо слуховых галлюцинаций, шизофреники страдают от целого ряда других загадочных симптомов. У некоторых возникает бред и странные убеждения, в которые пациенты верят совершенно непоколебимо. Иллюзии могут быть параноидальными (например, пациентам может казаться, что за ними следит ФБР) или сверхъестественными (например, что с ними общается инопланетный разум). Некоторые шизофреники верят в то, что их поведение контролируется внешними таинственными силами. Одна пациентка психиатрического отделения, Дженна, рассказала мне, что ее действиями управляет электрическое силовое поле, возникающее из телевизора после того, как она посмотрит шоу «Колесо фортуны»[33]. Другие шизофреники рассказывают о «внушенных», чужих мыслях, которые, как им кажется, навязывают им человек, некий дух или даже ФБР. Ларри – пациент, сестра которого умерла от передозировки наркотиков, рассказал мне, что его преследует душа сестры. По словам Ларри, ей нравится «одалживать ему свои мысли», а он чувствует, что обязан повиноваться; это объясняет загадку его белокурых косичек и заколки с божьей коровкой.

Некоторые шизофреники проявляют хаотичность мышления, удивительным образом связывая идеи друг с другом. В фильме «Игры разума» Рассел Кроу играет математика Джона Нэша, нобелевского лауреата, страдавшего от параноидной шизофрении. В одной из сцен его жена (которую играет Дженнифер Коннелли) заходит в кабинет Нэша и видит, что все стены исписаны неразборчивыми словами и увешаны беспорядочно подчеркнутыми статьями из журналов и газет, соединенными веревочками. Это гиперболизированное изображение хаотичного мышления, которое для персонажа Кроу и других шизофреников представляется абсолютно логичным и здравым.

Брэндон не только утверждает, что слышит голос у себя в голове, но и общается с ним; между ним и его невидимым Джеральдом порой происходят перепалки, одну из которых я частично застал. Голос представляется Брэндону настолько реальным, что он даже дал ему имя. У Джеральда свой характер – вероятно, не самый покладистый (он «мерзавец»), но свой. У него есть профессия: он агент ФБР; есть и задание: слежка за Брэндоном и подталкивание его к суициду или убийству. Что еще хуже, видение мучает Брэндона: чужак, вторгшийся в его сознание, смеется над ним, обманывает его, пытается подчинить себе. Галлюцинация крайне навязчива. Если ее не лечить, она не оставляет человека в покое ни на секунду. Почему же эта иллюзия так сильна?

Какими бы убедительными ни были ощущения Брэндона, очень маловероятно, что он слышит голоса ушами. Тогда бы их слышали и другие. Единственное логичное предположение состоит в том, что он их себе представляет. При попытке ответить на вопрос, почему шизофреники слышат голоса, мы сталкиваемся прежде всего с такой проблемой: голоса звучат у них в сознании. Как же мы, сторонние наблюдатели, можем разобраться с тем, что звучит в чужой голове? Мы сможем предполагать – не более, если только не отыщем способ услышать, что звучит у шизофреника в голове.

Приходилось ли вам испытывать такое? Вы стоите в фойе незнакомого здания, а вокруг вас разные коридоры и лифты без каких-либо обозначений. Вы ломаете голову, сверяясь с указаниями, написанными у вас на бумажке, и пытаясь понять, как же попасть в главный конференц-зал: «Пройти по второму коридору слева, войти в двойные двери, на лифте "C" доехать до 5-го этажа, комната 511». Вы теряетесь в догадках, какой из коридоров – второй слева, и даже начинаете сомневаться в своей топографических способностях, как вдруг чувствуете хлопок по плечу. «Лифт "C" вон там», – дружелюбный незнакомец указывает верное направление. Видимо, вы так задумались о том, куда идти, что заговорили вслух. Вы рассчитывали, что все сказанное останется лишь у вас в голове, однако в итоге изложили свои мысли совершенно чужому человеку. Подобное случалось со многими из нас, что очень странно, если задуматься. Почему мы вдруг начинаем транслировать свои мысли вслух? Объяснение связано с особенностями мозговой обработки речи.

Когда вы решаете произнести что-то вслух, лобная доля отправляет команду в височную долю (отвечающую за речь) и в моторный кортекс (который контролирует мышечные движения). Оттуда электрические сигналы устремляются к гортани («голосовой коробке») – нашему речевому аппарату. Мышцы губ и языка начинают работать совместно, и вы произносите нужные слова. Мы говорили о том, что, когда мы представляем какое-то действие, например удар клюшкой по мячу, активизируются те же области мозга, что и в случае, если мы выполняем это действие в реальности. То же самое применимо и к речи. Когда вы читаете фрагмент текста и в голове у вас проносится мысль: «Какая-то полная бессмыслица», – височная доля активируется, потому что мысль потребовала использования языка. Но сигнал на этом не останавливается. Когда нейроны височной доли «просыпаются», они тут же приступают к активной работе, благодаря чему сигнал продолжает движение к моторному кортексу, а потом и к мышцам гортани – а может, даже к мышцам губ и языка, и в итоге вы невольно произносите то, что крутится у вас в голове. К счастью, такое происходит не всегда, иначе мы постоянно сообщали бы свои мысли окружающим, как новостная лента Twitter. Как правило, активность височной доли очень слаба. Обычно, когда у нас в голове возникают мысли, мозг действительно включает соответствующие механизмы, из-за чего мышцы речевого аппарата напрягаются, но несильно – вслух мы ничего не произносим.

Этот феномен называется внутренней речью, и он проявляется постоянно. Мозг обрабатывает речь во всех ее видах, в том числе и беззвучные монологи нашего сознания. По широкой нейронной сети он передает информацию к речевым мышцам. Наши мысли становятся внутренней речью в тот момент, когда механизм сокращает эти мышцы, хотя, как я уже сказал, эта стимуляция обычно недостаточно сильна, чтобы мы действительно заговорили вслух. В прошлом ученые выдвигали предположение, что все человеческое мышление – это вид внутренней речи и что каждый раз, когда у нас в сознании возникают слова, мы на самом деле тихо произносим их. Эта теория была опровергнута после эксперимента, в ходе которого обнаружилось, что пациенты с парализованными речевыми мышцами способны думать. Внутренняя речь – это феномен, который поддается лабораторному изучению.

С помощью техники, называемой электромиографией (ЭМГ), неврологи пронаблюдали, как возникает внутренняя речь. Для получения электромиографической записи ко внутренним мышцам гортани подсоединяют электроды – чтобы устройство фиксировало электрическую активность мышечных клеток. Когда человек начинает говорить, мышцы гортани сжимаются, и на записи ЭМГ проявляются вспышки активности, которые соотносятся с движениями мышечной ткани. Аппарат ЭМГ фиксирует время и степень интенсивности работы речевых мышц. Для того чтобы убедиться в существовании внутренней речи, ученые подсоединили электроды к гортаням испытуемых и попросили их молча думать о чем-нибудь. Как только испытуемые начали свой внутренний монолог, характер волн изменился: их активность повысилась. Речевые мышцы начали сокращаться, хотя испытуемые не произнесли ни звука и даже не собирались говорить.