Рулетка для умных - Иван Сербин

Одевшись, она присела на диван, взяла еще одну сигарету. Я щелкнул зажигалкой.

— Всё верно. Олег предупреждал. Им нужно нас поссорить. Возможно, эти парни рассчитывали, что я кинусь за защитой к остальным и таким образом выведу их на ребят.

Ира засмеялась.

— Логика в твоих выводах присутствует, милый, но в скромных количествах. Если бы они хотели просто убить вас, то не стали бы предупреждать. Переловили бы поодиночке, на худой конец вломились бы в офис и перестреляли бы всех. Нет, их интересовало другое. Им нужна была твоя реакция авантюриста, обладающего воображением. Рвануть майку и ринуться грудью на амбразуру — вот поступок, характерный для авантюриста в подобной ситуации.

— В смысле?

— В смысле, их планы базировались на твоем самолюбии. Единственный человек, к которому ты мог обратиться, не ущемив своего самолюбия, — мафиозо. Сергей Борисович. Убийцы делали ставку на то, что ты позвонишь ему и расскажешь о происходящем. Именно это и произошло.

— Да, — подтвердил я.

Вообще это очень неприятный момент, доложу вам, когда понимаешь, что тобой элементарно манипулируют. Как марионеткой. Ты думаешь, что принимаешь решения самостоятельно, на деле же все твои действия заранее просчитаны и предсказаны. То самое, о чем предупреждал Пётр.

— Видишь, их расчёт был верен.

— Но зачем им это нужно?

— Очень просто. Они хотели, чтобы ты, перепуганный до смерти, ничего не понимающий, растерянный, убедил своего Сергея Борисовича в том, что план „взломщиков“ провалился.

— Но ведь он действительно провалился? — На сей раз мое недоумение было неподдельным.

— Видишь, ты в это веришь. А убеждающий, — особенно если дело касается такого человека, как Сергей Борисович, — должен быть абсолютно искренен. Для убийц очень важно, чтобы мафиозо поверил тебе.

— То есть? Ты хочешь сказать, что…

— Судя по всему, вы не только НЕ нарушили их планов, но еще и помогли им, хотя и не осознавая того. Заодно убийцы подставили тебя под удар.

Мои мысли заметались в тесном загоне, обнесённом колючей проволокой логики. Ирина, безусловно, права. Теперь, когда она все так убедительно разложила по полочкам, мне осталось только поражаться, как же я сам не сумел осмыслить происходящее? Ясно же как Божий день. Тупица. Идиот. Если мне удастся выбраться из всей этой передряги живым, брошу к чертовой матери работу. Стану книги писать. Безопаснее.

— Чёрт побери! Но каким образом они собираются проникнуть в квартиру?

— Этого я не знаю. Однако какой-то план у них, несомненно, есть. — Ира поднялась. — Мне пора, милый.

Я оторвался от размышлений, вскочил, завернувшись в одеяло.

— Ты вернешься?

— Я позвоню вечером, — ответила она и ещё раз чмокнула меня в щеку. — Боюсь, что в ближайшее время тебе будет не до меня.

— А я думаю как раз об обратном. Без твоего умения строить логические цепочки мне вообще не выбраться из этого болота.

Она засмеялась.

— Ты ведь режиссёр. Тебя учили логике. Все гораздо проще, чем кажется. Подумай пока вот над чем: у ваших „взломщиков“ каждый шаг расписан заранее. Они должны были убедиться в том, что цель достигнута. Как им удалось это сделать?

— Ты уже знаешь ответ?

— Нет. Но думаю, он лежит где-то у самой поверхности.

Она пошла к двери, и я, путаясь в одеяле, заторопился следом.

На прощание Ира еще раз поцеловала меня, провела пальцем по моим губам и серьезно добавила:

— Практически из любого положения есть выход. И учти: убийцы ничего не делают просто так. Всё, что с тобой произошло, имеет объяснение. Тебе нужно лишь пройти по событиям и сложить их в одну картинку. Конечно, это не просто, но и не так сложно, как представляется. У тебя должно получиться. Напрягись. — Она кивнула. — Побегу. Позвоню вечером.

Когда дверь за ней закрылась, я вернулся в комнату и тяжело плюхнулся на диван.

Вот это задача. Меня ушли логике? Конечно, учили. Логике разбирать УЖЕ написанные пьесы. Написанные и прочитанные от начала до конца. Искать логическую первопричину поступков персонажа, заранее зная, чем все закончится, просто. А попробуйте ПРЕДУГАДАТЬ следующий шаг…

Каким образом „взломщики“ получили подтверждение? Хороший вопрос, „Подслушка“? Но Димыч говорил, что закладок нет ни у меня, ни у ребят. Здесь все чисто. В офисе? Но зачем в таком случае было его громить? Понятно же, что после погрома мы не станем там работать. Снова не то. Ира сказала, ответ где-то на поверхности… Может быть, „жучки“ установлены у Сергея Борисовича? Слушают его телефон? Необходимо выяснить, проверяют ли кабинет мафиозо на предмет „закладок“.

Я потянул руку к телефону и застыл, так и не сняв трубку. Мне вдруг стало понятно, каким образом „взломщики“ узнали о моем звонке Сергею Борисовичу. Как же я сразу не сообразил?..»

* * *

Андрей прошёлся вокруг вишнёвой «девятки», заглянул в салон, выпрямился и захлопнул дверцу. Задребезжало стекло. Оперативник из местного отделения настороженно посмотрел на «чужака», спросил:

— Ну и что? Та?

— Та самая, — ответил Андрей.

За два часа он успел проделать кучу работы: побеседовать с оперативником, изучить заключение дактилоскописта: — «Отпечатки пальцев, обнаруженные на веревке, потолочной балке и на личных вещах потерпевшего идентификации не поддаются. Образцы прилагаются», — тщательно прочесть протокол осмотра места происшествия и опись личных вещей потерпевшего, просмотреть фотографии.

— Отпечатки сняли? — спросил Андрей, поворачиваясь к коллеге.

— В тачке-то? Сняли, ясный перец. На седле, стекле и дверной ручке со стороны пассажира. Отпечатки идентичны тем, что обнаружили на веревке.

— А на «баранке»?

— Чисто. Все стерли. — Оперативник усмехнулся криво. — Да ты землю-то носом не рой понапрасну. Картина и так ясная. Поддали они с убийцей, повздорили по пьянке. Тот схватил обломок или железяку какую-нибудь, хлобысь по черепу — потерпевший в ауте. Потом преступник испугался, что собутыльничка от правил к праотцам. Дай, думает, изображу международную мафию, чтобы ментов-дураков с толку сбить. Шнуров в этой помойке до хрена и больше валяется. Вздёрнул тело — и ноги в руки.

— Допустим, — терпеливо сказал Андрей. — Пойдём-ка ещё раз офис осмотрим. Предположим, ты прав…

— Ну!.. — довольно кивнул оперативник. — Остаётся установить, чьи пальчики на веревке, и можно дело в прокуратуру передавать. Ты говорил, у тебя вроде и подозреваемый уже есть?

— Есть, есть. Ты лучше скажи, а зачем он в милицию-то звонил?

— Говорю же: психанул, — убежденно выдал опер. — Испугался. Про отпечатки забыл. Уехать сам не мог — побоялся, что тормознут гаишники ночью-то, или он и вовсе водить не умеет, вот и надумал тачку бросить, а «пальчики» уничтожить. Но поскольку не профессионал, а гм… любитель, не доглядел. Забыл протереть верёвку и балку. И перекладину ненадежную выбрал, потому что не вешал никогда.