Колючка для высшего эльфа или сиротка в академии - Анита Жарова

class="p1">Чего? У меня аж в душе полыхнуло. Это что за наезды на мои интеллектуальные способности? Сам ничего толком объяснить не может, а я виновата.

Выразить свой гнев не успела. 

Найтвейн словно прочитал мои мысли…хм…возможно, конечно у меня на лице и так все было написано, но он просто резким движением снова меня раскрутил, потянув в сторону и по закрытым векам ударил теплый свет, а за ним тело будто растворилось. Всего на секунду. 

Исчезла музыка, смех, голоса. Меня погрузило в полную тишину и в ней особенно остро ощущалось тепло ладоней Найтвейна. Мы остановились и больше не танцевали. 

Раскрыв глаза, я медленно повернула голову, осматриваясь. Все та же зала, только кроме меня и Кириэля никого. 

А нет, еще одно изменение— потолок. Каменные своды выглядели иначе. По центру полукруглым росчерком расположился стеклянный купол, а за ним звезды, образуя Млечный Путь. 

Красиво…очень красиво и мистически. 

Одна проблема и ее осознание ударило хлыстом, молниеносно отрезвляя.

— Ты затащил меня в портальную ловушку! — вскрикнула я зло, — зачем? 

Найтвейн самодовольно шагнул ко мне: 

— Захотел побыть наедине. Тебе не кажется, что мы знакомы неделю, а так ни разу и не общались…хм…скажем так — по душам? 

— Так мы с тобой и не друзья, что бы по душам общаться, — я отшагнула, стремясь увеличить расстояние, которое Кириэль, напротив, стремился сократить. 

— Может подружимся? — с иронией в голосе предложил он. 

Ему еще и весело. 

Правда веселье с его лица исчезло быстро, ровно с того момента, как я снова попятилась. 

— Ты меня боишься? — высокородный прекратил наступать и нахмурился. 

Вообще-то я его не боялась, а вот самой ситуации…

— Мне не нравится, что ты меня сюда затащил. 

— Можем уйти. 

— Из ловушки, запрограммированной на поцелуй? 

Глаза цвета ледяных топазов напротив меня потемнели. Он поднял руку, намереваясь коснуться, спросил: 

— Ты этого боишься? 

— Не уверена, что я этого хочу, — честно признавшись, поежилась. 

— Поцеловаться можно по разному, — твердые губы скривились в усмешку, — не бойся, Ксюша, это всего-лишь единственный способ выбраться. 

Он впервые назвал меня по имени. Пусть в сокращенной форме, но все же. 

Вот это новость, Найтвейн оказывается знает, как меня зовут. Не думала. 

Словно уловив мое настроение, он будто решил еще больше обескуражить меня и повторил:

— Ксюша? 

А я и вправду растерялась. Это место, его взгляд, хрипловатый тембр, на удивление мягко произносящий «Ксюша» и…я замерла, не в силах сдвинуться с места. 

Высокородный прикоснулся кончиками пальцев к внутреннему сгибу моего локтя, провел рукой выше, оставляя на коже полыхающую дорожку и легонько сжал мое плечо, подтягивая ближе к себе. 

— Хочешь уйти, Ксюша? — спросил он, наклоняясь и я ощутила его дыхание на лице. Терпкое, фруктовое, непривычное и приятное, вызывающее ответную слабость в коленях.

— Хочу, — отвечаю, не узнавая свой голос. Звучит таким слабым и неуверенным. 

Я понимаю, что сейчас произойдет. 

Привести себя в чувства? Перестать растворяться в затуманившей сознание атмосфере? 

Но ведь я правда хочу уйти…Уверена, точно хочу. В этом сомнения нет. 

Что плохого в том, что он меня поцелует в щеку? Должно же сработать, верно? 

Наверное…

Его лицо так близко, приближается и горячее дыхание касается губ. В последний момент отворачиваюсь, подставляю щеку. Слышу тихую усмешку. Кириэль большим пальцем обрисовывает мою скулу и мои ресницы дрогнув, опускаются. 

И что он медлит? Всего лишь ни к чему не обязывающий поцелуй в щеку. 

— Найтвейн, целуй и выпускай нас, — буркаю в сторону недовольно. 

— Как скажешь, — быстро шепчет мне на ухо и смещает ладонь мне на затылок, разворачивая мое лицо.

Мгновение и мои губы опалило. Резко, буйно, нетерпеливо. От неожиданности и припекающего огня я невольно раскрываюсь ему навстречу и это была ошибка. Его требовательный поцелуй, будто раскаленным углем обжег нежную кожу, превращая мысли в пепел и разлился горячей тягучей лавой по венам. 

Колени подкосило, я задрожала и требовательные губы высокородного смягчились. Ладонь, сжимающая мой затылок, мягко запуталась в моих волосах, перебирая их. Затем скользнула к щеке, прикасаясь бережно и всё это время он целовал, подчиняя мои губы своим. 

А я… Словно перестала существовать, захлебывалась в безумных жгучих ощущениях своего первого поцелуя. 

Он также внезапно отстранился. Буквально на пару сантиметров, опаляя неровным дыханием.  

Я не сразу поняла, что он дает мне возможность успокоиться и перевести дух. 

Было из-за чего успокаиваться. Меня лихорадило, голова кружилась и по всему телу разливалась слабость. 

Где-то в районе запястья щипало и кололо, но я не сразу обратила на это внимание. 

Едва придя в себя, опустила голову, присмотрелась. 

У меня на глазах исчезала треклятая метка рабства от Найтвейна.     

— Неделя истекла, — шевельнула распухшими губами. 

— Что? — хрипло спросил Кириэль. 

Похоже он и вправду не понял. 

Зато до меня очень быстро дошло. Пусть мое тело все еще находилось в состоянии ваты и перед глазами все плыло, но отрезвляющий эффект адреналином разогнал туман, окутавший сознание. 

Я оттолкнула от себя высокородного, точнее сказать, попыталась, ведь с таким же успехом я могла стараться сдвинуть скалу, но он поддался. 

— Видишь? — показала запястье с полностью исчезнувшей меткой, — все, твоя магия надо мной не властна. Я свободна. 

Его глаза почернели до предела, черты лица заострились и кажется, он хотел что-то сказать, но не успел. 

Ловушка выпустила нас. Мы снова оказались в зале с другими эльфами и музыкой. Только в отличии от других парочек, что покидали сломанный портал — не смеялись. Это и привлекло всеобщее внимание. 

Меня охватила гамма смешанных и противоречивых чувств. Растерянность, непонимание, злость на украденный поцелуй в губы, подавленность и стыд от того, что на нас все смотрят, бешенство, испуг, слабость и много всего, включая облегчение. Но самыми лидирующими оказались гнев и взвинченность с желанием гордо убежать с высоко поднятой головой, а перед этим высказать все, что думаю.

Последнее я свела к минимализму и не многословию. Была уверена — задержусь и разрыдаюсь. 

— Пока, высокородный, — бросила я