Люби меня всю ночь - Нэн Райан

Он осторожно попятился в кухню, а Хелен двинулась следом, стараясь приноровиться к его шагу. Когда он делал шаг левой ногой назад, она шагала правой вперед – и так далее, пока они неуклюже перемещались по кухне.

Глядя ему в лицо, вынужденная двигаться вместе с ним, Хелен оказалась как раз в том положении, которого всеми силами пыталась избежать.

Наконец твердые ягодицы Курта уперлись в кухонную тумбочку. Он качнул головой, давая понять, что они должны поменяться местами. Скрипнув зубами, Хелен последовала его указанию, и они медленно повернулись, описав тесный полукруг.

Прижатая спиной к шкафчику, она негодующе ощетинилась, когда Курт склонился ближе, чтобы избавиться от своей ноши. Его худощавое тело ненадолго прислонилось к ней, пока он ставил тяжелые пакеты на тумбочку по обе стороны от нее.

Это заняло всего несколько секунд, но они показались часами.

На мгновение Хелен оказалась в кольце его рук, ее грудь касалась его груди, его подбородок скользил по ее виску. Он был так близко, что она ощущала исходившее от него тепло. Этого было более чем достаточно, чтобы голова у нее пошла кругом.

Освободив наконец руки, Курт поспешно отстранился.

– Сейчас я вас освобожу, – сказал он, присев на корточки.

Хелен ухватилась обеими руками за кухонную тумбочку у себя за спиной.

– Поторопитесь, пожалуйста!

– Постараюсь, – отозвался Курт, сунув руку ей под юбку. – Между прочим, это не платье. Это нижняя юбка. Она зацепилась за серебряную накладку на моем сапоге.

– Так отцепите ее, и дело с концом.

– Слушаюсь, мэм. Сию минуту.

Но это оказалось непросто. Стараясь не порвать кружево на юбке, Курт дергал очень осторожно, но ничего не получалось. Пытаясь обратить все в шутку, он поднял глаза на Хелен и усмехнулся.

– Надеюсь, вы свободны сегодня вечером, миссис Кортни: похоже, вы проведете его со мной.

«Ни за что на свете!» – подумала Хелен. Уж лучше она порвет свою нижнюю юбку!

– О, ради Бога! – сказала она вслух. – Отодвиньтесь. – Она села на пол и бесцеремонно оттолкнула его руки. – Дайте я попробую.

Сердито бормоча себе под нос, она взялась за кружево, зацепившееся за серебряную накладку. Она лихорадочно дергала и тянула, огорченно хмурясь, высунув кончик языка и сморщив нос.

Его звучный смех явился для нее полной неожиданностью. Подняв голову, Хелен свирепо уставилась на Курта.

Откинувшись назад на вытянутых руках, он наблюдал за ее усилиями и смеялся, видимо, находя эту неловкую ситуацию чрезвычайно забавной. Черт бы побрал этого типа! Похоже, ему нравится ставить ее в дурацкое положение. Так бы и свернула ему шею.

– Я не вижу ничего смешного! – запальчиво сказала она.

Продолжая смеяться, Курт выпрямился, сидя на полу.

– Это не только смешно. В этом есть некая ирония. – Он шаловливо дернул золотистую прядь, выбившуюся из ее прически.

– Ирония? – Она оттолкнула его руку. – Что вы хотите этим сказать?

– Четыре дня вы старательно избегали меня, – сказал он, лукаво блестя глазами. – А теперь, можно сказать, привязаны ко мне.

– Не понимаю, о чем это вы!

Несмотря на яростные протесты, Хелен не могла не признать комизма положения, и ее губы дрогнули в едва заметной улыбке. Конечно же, он прав. Она сознательно избегала Курта, и вот теперь сидит на полу, не в состоянии отцепиться от него.

Это и в самом деле смешно.

Хелен не выдержала и расхохоталась. Восторженно, самозабвенно, как не смеялась уже много лет.

Курт тоже хохотал. До коликов в животе. Содрогаясь всем телом.

Нижняя юбка была забыта. Они продолжали хохотать и уже не помнили, над чем смеются, дойдя до полного изнеможения.

Их веселью положил конец пронзительный крик.

Ни Джолли, ни Чарли не обратили внимания на возвращение Курта. У них было напряженное утро, и оба слишком устали, чтобы выйти ему навстречу.

Они играли в ковбоев и индейцев, поочередно представляя тех и других. Все это сопровождалось перестрелками и погонями. Они падали в траву с предсмертными стонами, затем вскакивали, и гонка продолжалась.

Наконец запыхавшийся Джолли направился к лестнице, которая вела к заливу, и устало опустился на верхнюю ступеньку, чтобы передохнуть.

Обмахиваясь видавшей виды соломенной шляпой, он вытер раскрасневшееся лицо носовым платком и усмехнулся, глядя через плечо на мальчика.

– Все, парень, можешь убрать свои пушки. Старый индеец уже на пути в долину смерти. Отнеси мои кости моему народу.

Чарли захихикал, сунул за пояс свои воображаемые револьверы и плюхнулся на ступеньку рядом со стариком. Босой, одетый в одни короткие брючки, он весь был в грязи.

Посидев спокойно не более секунды, он поинтересовался:

– Хочешь сыграть в прятки?

Джолли улыбнулся непоседливому малышу:

– Боюсь, я и так на пределе.

Чарли скорчил гримаску. Но вскоре снова заулыбался.

– Хочешь посмотреть, как я кувыркаюсь?

– А цветы распускаются весной?

– Это что – да или нет? – Чарли озадаченно склонил голову набок.

– Да, – со смехом отозвался Джолли, взъерошив белокурые волосы мальчика. – Я с удовольствием посмотрю, как ловко ты кувыркаешься.

Чарли вскочил со ступенек. Приказав Доминику не путаться под ногами, он помчался по зеленой лужайке, затем резко наклонился вперед, упершись головой и ладонями в мягкую траву, и перекувырнулся.

Джолли бурно зааплодировал. Воодушевленный, Чарли вскочил на ноги, разбежался и снова перекувырнулся. Джолли опять наградил его аплодисментами. Чарли носился по заросшему травой двору и так увлекся, что не заметил, когда именно Джолли перестал аплодировать.

В конце концов у Чарли закружилась голова, и он растянулся на траве у самого дома, вдали от деревянных ступенек.

Накувыркавшись вволю, Чарли поднялся, стряхнул с груди и ног прилипшие травинки и повернулся к Джолли. Увидев, что тот лежит на земле возле подстриженных кустов самшита, малыш засмеялся и радостно захлопал. Они снова играют в ковбоев и индейцев! Джолли делает вид, будто его подстрелили.

Изображает убитого!

– Вот здорово, Джолли! – крикнул мальчик, все еще хлопая в ладоши.

Смеясь, он подбежал к мертвому индейскому вождю, ожидая, что тот вскочит на ноги и рассмеется. Но Джолли не двигался. И не смеялся. Он продолжать лежать на лужайке, притворяясь убитым.