Тень мечей - Камран Паша

Первое морское сражение крестового похода закончилось. Ричард надеялся, что остальная часть войны пройдет так же гладко, хотя в глубине души знал, что Саладин не простой противник и победу над ним одержать не так легко, как над группой своенравных моряков, потерявшихся в тумане.

* * *

Восходящее солнце подобно огненному кинжалу пронзило туман. Ричард стоял на капитанском мостике и вдыхал свежий утренний воздух, все еще едкий от дыма сгоревшей древесины и плоти. Поражение судна сарацин оказалось еще большей победой, чем поначалу представлял себе Ричард. Когда его воины вскрыли замки на трюме, они с удивлением обнаружили огромные запасы египетского оружия, явно предназначавшегося для армии Саладина на Святой земле. То, что начиналось как учебная операция, предусматривающая подготовку солдат к долгой войне, ожидавшей их впереди, оказалось захватом великолепных трофеев, которые не успели доставить противнику.

Любуясь кровавым диском восходящего солнца, что плыл над зелеными холмами видневшейся на горизонте Палестины, Ричард почувствовал, как его сердце переполняют радость и восторг. Он никогда раньше не был на Святой земле, но, тем не менее, чувствовал себя Одиссеем, возвращающимся в Итаку после долгого изгнания. Сейчас острее, чем когда-либо, он ощущал, что этот крестовый поход — судьба, приключение, которое навечно впишет его имя в анналы истории. По правде говоря, бывали минуты, когда Ричарда одолевали сомнения, когда сердце было зажато в холодные тиски неуверенности. Например, несчастье на мосту через Рону наполнило его душу необъяснимым страхом и на короткое время заставило подвергнуть сомнению разумность своей миссии. Но сейчас, много месяцев спустя, он стоял, взирая на Землю Обетованную, и не было места мыслям о неудачах и унижениях. Ричард являлся новым Иисусом Навином, прибывшим вырвать Святую землю из грязных лап язычников. И он знал, что будет убивать врагов с такой жаждой мщения, что резня хананеев, описанная в Библии, покажется невинным детским спором за любимую игрушку.

Он скорее почувствовал, нежели увидел, что к нему подошел Уильям. Ричард повернулся к любимому рыцарю.

— Воины наконец-то пустили кровь язычникам, — сказал король. — Ты доволен?

Уильям, пожав плечами, уклончиво ответил:

— Я не нахожу удовольствия в войне. Это работа, а не страсть.

Ричард фыркнул и решил сменить тему разговора, пока его друг опять не начал свои наставления.

— Нам удалось спасти что-нибудь из оружия сарацин, пока судно не затонуло? — Даже несмотря на приказ, отданный его солдатам не топить судно, моряки-язычники сами решили пустить ко дну свой корабль, когда стало очевидно, что уйти не удастся.

— Несколько мечей, копий и подобной мелочи. Я разделил оружие сарацин между солдатами флагманских кораблей, сир, — ответил Уильям своим обычным сугубо деловым тоном. — Все безбожники казнены, за исключением одного.

— А его почему пощадили? — скучающим голосом поинтересовался Ричард, вновь поворачиваясь в сторону берега, который быстро вырисовывался на горизонте. Он видел пенящиеся волны, разбивающиеся о барьерные рифы менее чем в шестистах локтях.

— Он — первый помощник капитана, — продолжал Уильям, проследив за взглядом своего господина. — Он говорит по-арабски и по-французски. Он может быть полезен в качестве переводчика.

Ричард на мгновение задумался. Он понимал, что языковой барьер может стать насущной проблемой, когда он в конце концов вступит в контакт с силами мусульман. И станет требовать, чтобы они сдавались.

— А ему можно доверять? — Меньше всего Ричард хотел бы, чтобы в его рядах появился мусульманин, который станет снабжать его ложной информацией под предлогом оказания услуг толмача.

— Первый помощник поклялся именем Аллаха, что будет служить нам верой и правдой, если мы сохраним ему жизнь.

Ричард засмеялся.

— Клятвы ложным богам мало что значат и в этом мире, и в том, — заметил король.

— Я понял, что важно не то, кому поклоняешься, а то, насколько сильна твоя вера. — Уильям продолжал говорить спокойно, но Ричард почувствовал нотки раздражения в его голосе.

Белые прибрежные пески сверкали в лучах утреннего солнца. Ричард увидел разбитый на берегу большой лагерь. На главных шатрах развевались алые флаги с золотыми крестами. Ага, значит, эти счастливчики еще здесь.

— Похоже, северное побережье продолжают контролировать наши братья, — восхитился Ричард. Он слышал, что горстке рыцарей удалось выжить во время вторжения Саладина и закрепиться в лагере на окраине Акры, но он не очень-то доверял этим слухам. Однако, судя по количеству стоявших вдоль берега палаток, весть о спасении достаточно значительных остатков армии короля Ги, была правдивой. Если у него и были сомнения в скорой победе, то они исчезли. Нужно объединить усилия его солдат с усилиями армии, привыкшей сражаться с сарацинами на этой земле, — и Саладин будет стерт с лица земли, канет в Лету. Разумеется, при условии, что эти храбрые франки встанут под его знамена, а не опустятся до междоусобиц, которые и привели к поражению короля Ги.

Казалось, Уильям разделял чувства короля.

— Я займусь приготовлением к высадке на берег и выясню, кто среди них главный, — произнес рыцарь. — А затем узнаю, сколь велико их желание встать под наши знамена.

Он повернулся и собрался уже уйти, как вдруг Ричард положил руку на плечо рыцаря, останавливая его.

— Эти воины много лет прожили бок о бок с варварами. У них, вне всякого сомнения, есть грамотные переводчики, — сказал король.

Уильям кивнул.

— Тогда я прикажу убить пленника, — произнес рыцарь с нескрываемым сожалением.

— Еще рано, — ответил король. — Я не знаю, будет ли сарацин аккуратным посредником между нами и Саладином, но и нашим братьям на берегу я не доверяю. Можешь пока даровать этому первому помощнику жизнь и, если хочешь, поучиться их языку. Я бы предпочел, чтобы мои полководцы, если представится возможность, общались с безбожниками напрямую.

Уильям улыбнулся великодушию своего короля. В это мгновение корабль качнуло: моряки бросили якоря, чтобы не разбиться о коралловые рифы. Ричард с Уильямом увидели, как на берегу собрались удивленные солдаты, не верящие своим глазам, что Всевышний послал им на помощь такую невероятную армаду. Некоторые, опустившись на колени, плакали, другие, хотя и остались стоять, сложили руки в благодарственной молитве. Это был на самом деле волнующий момент.

Когда по осажденному лагерю распространилось ошеломляющее известие о прибытии флота с запада, с берега раздались звуки горнов и труб — знак приветствия нового короля и вступления его легионов в ряды святого союза, который теперь точно вырвет Иерусалим из рук язычников.

— Святая земля ждет моего короля! — провозгласил Уильям. — Ты исполнил волю своего отца.

При упоминании о короле Генрихе Ричард почувствовал, как туча омрачила его размякшее сердце.