Холодные глаза - Ислам Иманалиевич Ханипаев

сильнее, и тогда она медленно, со скрипом отворилась. В прихожей я никого не увидел, и сейчас было самое время предположить, что внутри я найду трупы хозяев дома, которые, как окажется в конце фильма, стали свидетелями убийства, и маньяк пришел за ними… Однако трупного запаха не чувствовалось. Не то чтобы я знал, как именно пахнет мертвый человек, но наверняка так же, как мертвое животное. Ничего такого не было. Дом просто пах ветхостью, пах своей историей. Над моей головой тянулся жидкий старый провод, и, проследив за ним взглядом, я заметил в комнате, начинавшейся за прихожей, лампу на столе. Но войти я не решился. Одно дело – проникнуть на частную территорию, другое – в дом, это уж слишком. Лучше дождаться, пока хозяева сами покажутся. Может, они уехали за продуктами. И раз уж я дожидался их, то можно было и оглядеться. На скрипящем под моим жалким весом крыльце стоял старый деревянный стул, на котором лежала книжка.

Я взял ее в руки, ожидая прочитать название в духе «Убийство в лесу», но это была старая разваливающаяся книжка на аварском языке, связанная с каким-то историческим событием, если судить по нарисованным на обложке мечам.

Следующее, что пришло мне в голову, – это обойти дом, но спускаться с крыльца не пришлось, так как от него вокруг дома шла веранда. Если бы он был ухожен, то, пожалуй, его можно было бы назвать вполне уютным и атмосферным лесным домом.

Слыша под ногами сомнительный затяжной скрип, я решил, что он может напугать хозяев, поэтому начал ступать уверенно и даже специально стуча ногами, надеясь при этом, что пол не провалится и я не упаду в какой-нибудь подпол, набитый трупами людей самых разных возрастов. Я подумал, что это был бы классный сюжет – ничем не примечательный старичок-отшельник, который на протяжении последних пятидесяти лет убил десятки жителей и спрятал их под собственным домом.

За поворотом я заметил стандартный сельский туалет, стоявший поодаль, немного ниже дома. Оказалось, что сразу за туалетом начинался резкий спуск вниз, где с трудом можно было разглядеть замерзшую реку, но важнее было то, что я увидел там же, внизу, ближе к реке, одинокий маленький дом или даже беседку, тоже деревянную. Я решил, что тут два варианта: либо это что-то вроде рыбачьего домика, либо именно там сумасшедший старик вместе с сыном разделывает своих жертв. Со стороны беседки послышался стук. Кто-то явно лупил там не то молотком, не то топором. Я вспомнил, что Муртуз много лет назад владел мебельным цехом, вероятно, был мастером на все руки и этот дом, вполне возможно, полностью сам и построил.

Я решил, что обойду вокруг дома и, если не найду никого, просто уйду. Это было спокойное взвешенное решение, а уже в селе можно было сообщить полицейским, что я видел за домом подозрительную беседку и отчетливо слышал стук. Хотя вряд ли это чем-нибудь помогло бы.

Мой обход продолжился, и я как раз подошел к середине дома с задней стороны. Там было два окна. И в одном из них я увидел ту самую лампу на столе, а еще диванчик, на котором лежали ноги человека. Не в смысле отрезанные, а в смысле часть тела, которую я мог разглядеть. Кто-то в старых серых спортивках и черных тапочках то ли просто лежал, то ли спал, но увидеть его я не мог, так как половину окна перегораживал шкаф. Убедившись, что дома кто-то есть, я выдохнул и решил, что могу постучаться в дверь достаточно громко, чтобы разбудить этого товарища. Хотя и сейчас не услышать меня было невозможно. Либо этот человек спал очень глубоким сном, либо был попросту глуховат.

Я уверенно зашагал дальше и без особого интереса бросил взгляд в другое окно и в ту же секунду замер. Единственное, что я смог выдавить из себя, было:

– Твою мать…

Передо мной была комната, похожая, скорее, на мастерскую с кучей всякого хлама. Большую часть комнаты я не видел, но что смог заметить, так это стоявший у стены пустой стол и висевшие на стене три ряда самых разных ножей. И в этот момент я отчетливо осознал, что забрался очень далеко в своем желании стать героем этой истории. Я понял, что стою один на самом краю села, где на расстоянии полукилометра нет ни души, кроме коллекционера ножей, у окна дома которого я замер, как олень перед несущимся навстречу грузовиком. Естественно, я подумал, что надо бы поскорее свалить оттуда.

Тут я опять услышал громкий стук, оглянулся, но никого рядом не было. Стучали в беседке, заглядывать куда я теперь не имел ни малейшего желания. Нужно было уходить, но мне требовалось хоть какое-то доказательство увиденного. Нельзя было уйти, не сделав ни одной фотографии. Да, конечно, моим словам наверняка поверили бы, хоть я и похож иногда на наркомана из-за худобы, мешков под глазами и бледной кожи. Но какой я к черту журналист, если уйду отсюда без материала?

Я быстро вытащил телефон и попытался сделать несколько фотографий. Получилось не так отчетливо, как хотелось бы, но все же я добыл необходимые кадры, и мне хватило бы этого для публикации на сайте или в газете, однако для эфира «Главных новостей» нужно было видео, и поэтому я решился на тупость. Включив запись, я попытался снять внутренности мастерской, насколько это возможно, со всех ракурсов, но этого оказалось недостаточно, потому что окно было маленьким. Я подвигал створку туда-сюда, она легко поддалась, и окно приоткрылось настолько, что я мог просунуть туда руку. Конечно, я так и сделал, а через пару секунд уже проклинал себя, так как уронил телефон на подоконник. Он с дребезгом ударился об аккуратно разложенные сверла, и я провозгласил себя королем идиотов и неудачников, а потом предпринял несколько попыток просунуть руку дальше и достать телефон. Я даже сумел дотянуться до него, пошевелить, но толкнул его не в свою сторону, а от себя. Поняв, что начинаю паниковать, решил расслабиться, вытянул руку и только хотел обдумать план дальнейших действий, как из-за моей спины прозвучало:

– Салам алейкум…

Я обернулся и увидел перед собой высокого тонкого парня в старой серой кофте, в старых спортивках и шлепанцах поверх дырявых носков. Он смотрел на меня с изумлением, а я на него с испугом. На голове