Драйвер заката - Евгений Прошкин

– Если бы наблюдатель оказался в Индексе в тот самый момент, когда Зубаткин вел бы деловые переговоры, – вмешался Керенский, – и если бы Зубаткин назвал кому-то имя нашего крота, толковый человек мог бы его запомнить. Но вы же видите, сколько здесь «если» и сколько «бы». Вероятно, на яхте отключены все средства связи, даже навигационные приборы.

– Ну вот, теперь понял, – без энтузиазма отозвался Сигалов. – Не уверен только, что справлюсь… А не проще ли покопаться в коде и вытащить это оттуда? Если Индекс всё знает…

– Совсем не проще, – сказал Коновалов.

– Виктор, это очень важное дело. – Керенский вновь смягчился. – Мы не знаем, кто предатель, поэтому не способны оценить степень угрозы, но она может быть велика. Игорь Сергеевич докладывал, что вы увлечены работой и болеете за результат. Если вам не безразлична судьба Индекса, вы постараетесь помочь. И не воспринимайте, пожалуйста, это как приказ, у нас не военизированная организация.

Александр Александрович бросил быстрый взгляд на куратора – Виктор это заметил, но не подал вида.

– Зубаткин в бегах, он отключен от всех сетей, – подхватил Коновалов. – Но рабочая станция на яхте есть, и коммуникатор он тоже вряд ли утопил. Поковыряйся там, это интересней, чем искать в коде. И уж точно легче. Просмотри всё, связанное с «Гипностиком». Зубаткин не занимается мультимедийным бизнесом, он обычный трейдер на фондовой бирже. Значит, любые материалы, в которых упоминается «Гипностик», могут иметь отношение к делу. Тебе нужно только имя крота. Нам нужно, – поправился куратор. – Нам всем.

– Ну, если нужно… – Виктор встал со стула, поправил лимонную футболку и посмотрел сначала на Керенского, потом на Коновалова. – Что же мы теряем время?

Александр Александрович погрозил Сигалову пальцем и улыбнулся.

– Вот с такими ребятами, – сказал он, – мы и победим.

– Таких, к сожалению, раз-два и обчелся. – Коновалов похлопал Виктора по спине.

Выйдя из лифта на нижнем ровне, он поманил Сигалова пальцем, намереваясь сообщить что-то еще. Виктор этому совершенно не удивился.

– На самом деле просьба не одна, а две, – интимно произнес куратор. – Как у тебя с морскими картами?

– Как и с сухопутными. Вообще никак.

– Я не сомневался. Ну ничего, там не сложно разобраться. Широта и долгота, всего два числа. Навигация у Зубаткина выключена, значит, он пользуется обычной картой и отмечает на ней маршрут. Ну чистый конкистадор, гори он в аду… Тебе нужно всего лишь найти на карте последнюю точку и запомнить её координаты. Но это вторая задача. Первая – узнать, кто предатель.

Коновалов остановился перед новой дверью, поманил к себе Сигалова и добавил еще тише, еще проникновенней:

– Компания умеет помнить добро и ценить полезные кадры. Ты действительно мог бы отказаться. И хорошо, что ты этого не сделал. Выложись по полной. Постарайся ради собственного будущего.

Сигалов не придумал, что ответить, и молча вошел в знакомую комнату с рядом кресел. Все места были свободны, кроме одного: в конце лежал какой-то человек с немулем на лбу. Рядом на стене висел китель подполковника полиции.

Коновалов с неудовольствием достал из внутреннего кармана коммуникатор и пролаял:

– Заберите этого отсюда! Срочно! Не отвлекайся, Витя, – сказал он, убирая трубку. – Неизвестно еще, сколько тебе понадобится времени. И смотри там, чтобы лицо не стало широкое, как пицца! – хохотнул куратор. – Да шучу, шучу. Это же скрипт. Делай что хочешь.

Солнечные блики плескались в волнах, морские птицы кружили над мачтой – возможно. А возможно, и нет. Сигалов обнаружил себя спускающимся по лестнице. Следующим движением он ударился головой о притолоку, затем поставил ногу мимо ступеньки и, уже не сумев вернуть равновесие, кубарем скатился вниз.

– Котик! – раздалось сверху. – Что там за грохот, что ты уронил опять?

– Себя, – проворчал Виктор.

– Что? Жорж, возвращайся быстрей! – крикнула женщина изменившимся голосом.

– Жорж, мы ждем! Мы ждем, котик! – позвали хором.

Котик Жорж был в порядке. Виктор полежал на ковре, ощупал чужую лысую голову и поднялся на ноги, хотя это оказалось неожиданно тяжело. В поле зрения непривычно маячил раздутый волосатый живот и груди такого размера, что иная девушка испытала бы зависть.

Зеркал в помещении не нашлось, но деревянные поверхности были так отполированы, что Сигалов без труда рассмотрел свое отражение. Пузо, сиськи, плешь. Руки были толстыми, но вместо мышц под кожей колыхался жир. Быстрые сметливые глаза переместились на плавки – там тоже не сыскалось ничего выдающегося. Жора Зубаткин был мужиком посредственным во всех отношениях.

– Ко-отик!..

– Ну Жорж!

Виктор оглядел каюту – или, быть может, кубрик, – поди разбери, как это у них называется. Ничего достойного внимания тут не было – только бар, кресла и бесконечные шкафчики по стенам. Документы в таких местах не хранят. Надо было двигаться дальше, в следующую комнату за раздвижными ставнями.

– Пять минут! – пророкотал Виктор незнакомым голосом. – Поскучайте там без меня!

Он нетвердым шагом направился к переборке. Деревянный пол покачивался, да так бойко, что на третьем метре Сигалову пришлось схватиться за столешницу, иначе он бы снова не устоял. В голове отчетливо гудело, резкость периодически пропадала, и чтобы сфокусировать взгляд, Виктор был вынужден постоянно сосредотачиваться. Это отвлекало и мешало думать. Похоже, рано он похвастался перед куратором – насчет ясности сознания и всякого такого. Ясности не было и в помине.

Всё еще держась за стол, Сигалов узрел на нем несколько открытых бутылок: красное вино, ром, водка и еще что-то неузнаваемое. Если господин Зубаткин ко всему этому прикладывался в течение одного дня, то потеря координации, очевидно, одолевала его, а не Виктора. Но поскольку избавиться от неприятного эффекта Сигалов не мог, он предпочел вовсе не думать об этом, лишь простонал: «Ты еще и пить не умеешь, свинота» – и двинулся дальше.

За проемом оказалась новая лесенка вниз, точь-в-точь как та, с которой он навернулся, разве что покороче. Хотя никакая, конечно, не лесенка, а трап. Сигалов твердо знал, что лестниц на воде не бывает, однако на этом его мореходный кругозор заканчивался. Он попытался вспомнить какой-нибудь креатив по морской тематике, но, кроме героических пиратов, на ум ничего не шло, – а у пиратов всё упиралось в названия парусов, которые на судне Зубаткина, гедониста и лентяя, были ни к чему.

Виктор от души похлестал себя по мясистым щекам, сознавая, что эти щеки принадлежат не ему, а Жоре. Нужно было не вспоминать паруса, а всего лишь не забывать о задании Керенского, – но с каким же трудом давалась каждая самостоятельная мысль… В голове звенело всё сильней и, кажется, уже начинало глухо потрескивать, будто лопались болотные пузыри.

Хватаясь непослушными руками за все выступы, Сигалов спустился во вторую комнату с леопардовыми диванами и позолоченными подсвечниками. Похоже, это была гостиная. «Кают-компания», – уточнил Виктор, отправляясь в марш-бросок к следующей двери.