Железо и магия - Илона Эндрюс

определенные силы. Оружие из крови. Обереги из крови. Долгий срок жизни. Исцеление — мой личный дар. Я родился с ним. Некоторым вещам я научился так, как может научиться любой другой маг. Но сила крови исходит от Роланда. Когда Роланд убил свою жену, он ожидал, что Ворон вернется. Мы все верили. Когда он этого не сделал, Роланд очистил его так же, как очистил меня.

— Что это значит? — спросила она.

— Когда я нашел Ворона, он был стариком. Он постарел. Он больше не мог создавать кровавый меч. Он не мог использовать магию. У него все еще были его навыки, но тело предало его. Я долго ждал встречи с ним. Я хотел поговорить с ним. Но он не захотел разговаривать со мной, и я быстро убил его, потому что на него было больно смотреть.

Это то, что случится с Хью?

— Ты не постарел.

Он ухмыльнулся.

— Дай время.

Они прошли еще немного.

— Я с самого начала знал, чем закончится эта чертова поездка на Черное море, — сказал Хью. — Насилие, магия и огонь. Вмешалась древняя сила и расколола гору под замком, чтобы высвободить магию спящего вулкана. Она расплавила замок изнутри. Твердый камень тек, как светящаяся река. В каком-то смысле было красиво.

— Что случилось?

— Я знал, что должен убить Леннарта, иначе Дэниелс никогда его не бросит. Мы дрались. Я сломал ему ноги. Он сломал мне спину и бросил в огонь. Все это было идиотизмом.

Вулканический огонь, питаемый магией, который расплавил камень. Он должен был мгновенно сгореть дотла.

— Как ты выжил?

— Я телепортировался. У меня на шее был якорь с водой во флаконе. От меня мало что осталось. Роланд поместил меня в яйцо феникса на три месяца. Мне потребовалось еще два, чтобы восстановить силы.

Он провел три месяца в мучительной боли. Он сказал это так небрежно, как будто это не имело значения.

— Если бы не Леннарт, я, возможно, убедил бы ее. Она колебалась.

— Я не думаю, что у тебя получилось бы.

***

ХЬЮ ПОВЕРНУЛСЯ К НЕЙ. Во-первых, он не хотел говорить об этом, но каким-то образом Элара вытягивала информацию из него, и, начав, он уже не мог остановиться. Пустота разрывала его на части, а он продолжал говорить.

— Ты сказал, что она убийца, — сказала Элара. — Сирота. Ее настоящий отец загадка. Приемный отец заставлял ее прятаться.

— И что думаешь? — спросил он.

Элара наклонила голову, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Роланд заботился о твоих нуждах. Он, вероятно, учил тебя, верно? Снабжал деньгами? Ты был его правой рукой.

— Все, что у меня было, я заработал, — сказал ей Хью. — Я работал и проливал за это кровь. Я делал все, что он просил. Чего бы это ни стоило.

Дэниелс была единственной крупной неудачей Хью. Он и не знал, что ему разрешена только одна.

— Но ты получал все, чего хотел, верно?

— Твоя точка зрения?

— Она была сиротой, жила в бегах, вероятно, голодала, была бедна, всегда оглядывалась назад. Ты был точь-в-точь как она, но у тебя было все, а у нее ничего. Хью, ты проницательный, опытный мужчина. Поставь себя на ее место. Вас обоих обучал Ворон. Вы оба прожили жизни в тени Роланда. Ты боготворил его, а она боялась его. Из всех людей на этой планете ты единственный, кто действительно знает, каково это — быть ребенком Роланда.

— За исключением того, что я не был его ребенком.

Дэниелс ненавидела своего отца. Она сражалась с Роландом на каждом шагу, в то время как он десятилетиями служил ему. Но Дэниелс была его крови, и это значило для Роланда больше, чем все, что сделал Хью. Как «блудное дитя», когда Дэниелс нашли, она затмила десятилетия его службы, даже не пытавшись ничего заслужить, просто потому, что она была дочерью Роланда, а он никогда не будет его сыном.

— Попробуй на мгновение подумать, как она, — сказала Элара. — Ты знал ее отца так, как она никогда не знала. Ты знал Ворона и, вероятно, был с ним дольше, чем она. У вас так много общего. Затем ты убил Ворона, которого она, должно быть, любила; пытался убить Леннарта, которого она любит; а затем попытался заставить ее вернуться к отцу, которого она ненавидит, хотя ты, как никто другой, точно знал, что ее там ждет. Предательство зашкаливает.

Хью почувствовал смутное беспокойство. Пустота закружилась вокруг него, мешая думать. Он отбросил ее в сторону и сосредоточился. К нему пришло воспоминание, как они с Дэниелс сражались в замке на берегу Черного моря. Она выиграла тот бой и заманила его в ловушку. Ему пришлось подчиниться. Когда они дрались, там был намек на что-то особенное. Ярость изливалась из нее, мощная и соблазнительная. Раскаленная докрасна кипящая ярость. Она заводила его. Он хотел продолжать бороться с ней. Он бы не остановился, пока один из них не был бы мертв, и она это знала.

Ее лицо мелькнуло перед ним. Дэниелс выглядела испуганной. А потом она почти убежала.

Это воспоминание встревожило его. Он стал нащупывать связь с Роландом, чистое чувство уверенности, которое прояснило бы все его сомнения, но его не было. Он был предоставлен самому себе.

Хью стиснул зубы, перебирая воспоминания, изучая выражение лица Дэниелс. Лучше всего он помнил последнее, когда морил ее голодом, пытаясь заставить подчиниться отцу. У нее было такое выражение смирения на лице, будто она разочаровалась в том, что он когда-нибудь это получит.

Она никогда не видела в нем мужчину. У него никогда не было шанса, он знал это с самого начала. Он был либо продолжением Роланда, либо…

Осознание обрушилось на него, как тонна кирпичей. Дэниелс видела в нем брата. Она, вероятно, даже не осознавала этого.

На каком-то уровне он всегда это понимал. Он не хотел ее как женщину. Он хотел то, что она олицетворяла. Он хотел ее признания. Он хотел, чтобы она признала, насколько он хорош. Он бы соблазнил ее, чтобы заполучить это, а затем