Пять поросят - Агата Кристи

Блейк умолк. Ему тяжело было что-либо говорить.

– …Она вошла в мою комнату. Когда я обнял ее, она сказалабез капли волнения, что это не имеет смысла и что она любит раз в жизни, онапринадлежит Эмиасу Крейлу в добре и зле. Она признала, что нехорошо вела себясо мною, но иначе не могла. Она попросила извинения и ушла. Вас удивит, мистерПуаро, если я скажу, что ненависть моя к ней возросла во сто крат? Вас удивит,что я не простил ее? За то оскорбление, которое она мне нанесла, а также за то,что убила лучшего моего друга…

Дрожа от злости, Филипп Блейк наконец закричал:

– Я больше не желаю говорить ни одного слова об этом! Выслышите! Вы получили мой ответ и теперь оставьте меня в покое! И больше никогдане напоминайте мне об этой истории…

– Я хотел бы узнать, мистер Блейк, об очередности, в какойоставили ваши гости лабораторию в тот день.

Мередит запротестовал:

– Но, дорогой Пуаро, через шестнадцать лет… Как я могувспомнить? Я сказал вам, что последней вышла Кэролайн.

– Вы уверены в этом?

– Да… Во всяком случае… так мне кажется…

– Пойдем сейчас туда. Вы должны вспомнить абсолютно точно,понимаете?

Все еще возражая, Мередит пошел вперед. Он отпер дверь,раскрыл ставни. Пуаро сказал ему:

– Та-ак-с, мой друг! Вы показали посетителям свои самыеинтересные препараты. Закройте на минуту глаза и подумайте…

Мередит послушно подчинился. Пуаро вынул из кармана носовойплаток, медленно помахал им. Блейк пробормотал:

– Да, да… Удивительно, как освежаются воспоминания! Кэролайнбыла, припоминаю, в платье светло-кофейного цвета. Фил чуть ли не зевал. Онвсегда считал мое пристрастие идиотским…

– Теперь сосредоточьтесь, – сказал Пуаро. – Вы пойдете вбиблиотеку, где будете читать отрывок о смерти Сократа… Кто первый шел изкомнаты?

– Эльза и я… Да! Она первая вышла за дверь. Я сразу же заней. Мы разговаривали, ожидая, пока подойдут остальные, чтобы я мог закрытьдверь, Филипп… Да, Филипп был следующий. И Анджела. Она спрашивала Филиппачто-то об игре на бирже. Они прошли через холл вместе с Эмиасом. Я остался,дожидаясь Кэролайн.

– Следовательно, вы вполне уверены, что последней была она.Вы видели, что она делала?

Блейк отрицательно покачал головой.

– Нет, я стоял спиной к комнате и рассказывал Эльзе о старыхповерьях, что некоторые растения надо собирать во время полнолуния. Вышлапоспешно Кэролайн, и я запер дверь.

Он умолк и посмотрел на Пуаро. Тот положил платочек вкарман. Мередит брезгливо поморщился и подумал: «Честное слово, этот типпользуется духами!»

– Я абсолютно уверен в такой последовательности: Эльза, я,Филипп, Анджела, Эмиас и Кэролайн.

Пуаро сказал:

– Все чудесно сходится… Я хотел бы устроить тут встречупрежних посетителей. Думаю, это не будет трудно?

– Слушаю, – сказала Эльза Диттишем с почти детскойзаинтересованностью и нетерпением.

– Я хотел задать вам один вопрос.

– Пожалуйста.

– После того как судебный процесс закончился, Мередит Блейкпросил вашей руки?

Эльза внимательно посмотрела на него. Взгляд ее былпрезрительный.

– Да… А что?

– Вы были удивлены?

– Была ли я удивлена?.. Уж не припоминаю.

– Что вы сказали ему?

Эльза засмеялась:

– А что, по-вашему, я могла ему сказать? После Эмиаса –Мередит… Было бы смешно. Это была глупость с его стороны. Он всегда был немногостранный. – Вдруг она улыбнулась. – Он хотел оберегать меня, заботиться обо мне…Думал, как и все другие, что судебные заседания были для меня страшнымиспытанием. Репортеры! Выкрики толпы! Грязь и ругань, которые сопровождали моеимя… Бедный Мередит! Какой осел!

И снова рассмеялась.

Эркюль Пуаро снова столкнулся с проницательным взглядом миссУильямс и почувствовал, что годы словно отступают, оставляя его, стыдливого ипугливого мальчика, перед лицом учительницы.

– Есть еще один вопрос, который мне хотелось задать.

Мисс Уильямс дала понять, что готова выслушать.

– Анджела Уоррен была изуродована еще совсем маленькой. Вмоих заметках есть на это намеки. В одном месте утверждается, что миссис Крейлбросила в ребенка пресс-папье, в другом сказано, что молоток. Какая из этихверсий правильная?

Мисс Уильямс живо ответила:

– Я никогда не слыхала про молоток. Правильна первая версия.

– Кто вам об этом сказал?

– Сама Анджела. Еще в начале нашего знакомства она сама обэтом рассказала.

– Что она сказала вам? Дословно?

– Она показала шрам, а потом сказала: «Это сделала Кэролайн,когда я была совсем маленькая. Она бросила в меня пресс-папье. Никогда ненамекайте об этом случае в ее присутствии. Прошу вас! Это ее страшнонервирует».

– Миссис Крейл вспоминала когда-нибудь об этом?

– Изредка. Она предполагала, что я в курсе дела. Припоминаю,однажды она мне сказала: «Я знаю, что вы считаете, будто я слишком балуюАнджелу, но у меня вечное чувство, что ничто не может искупить зло, какое я ейпричинила…» И в другой раз: «Если знаешь, что на всю жизнь изуродовал другогочеловека, – это тягчайший крест, какой кто-либо может нести…»

– Благодарю вас, мисс Уильямс. Это все, что я хотел знать.

Сесили Уильямс сказала резко:

– Я вас не понимаю, мсье Пуаро. Вы показали Карле мой отчето трагедии?

Пуаро подтвердил.

– И вы все же считаете?..

– Подумайте. Проходя мимо лавки торговца рыбой и видя ввитрине дюжину рыб, вы решаете, что это настоящие рыбы, так? А вот одна из нихмогла оказаться бутафорией.

Мисс Уильямс ответила высокомерно:

– Вполне возможно, к тому же…

– Наверное, так. Однажды моему приятелю пришлось сравниватьмуляж рыбы (это было его ремесло, понимаете?), чтобы понять, чем он отличаетсяот настоящей… А если бы вы увидели в какой-то гостиной вазу с цветами циннии вдекабре месяце, то, наверное, решили бы, что цветы искусственные. Но они моглибыть настоящими, скажем, привезенными на самолете из Багдада.