80000 километров под водой - Жюль Верн

- Да, господин профессор, — ответил мне капитан, — но я полагаю, что у вас есть для этого серьезные основания?

— Очень серьезные. Нас окружили пироги туземцев, и, вероятно, не позже как через несколько минут много сотен дикарей нападут на нас.

— Ага, — сказал совершенно спокойно капитан, — они явились на пирогах?

— Да, капитан.

— В таком случае достаточно закрыть люк.

— Как раз это я и хотел вам посоветовать.

— Ничего не может быть проще, — ответил капитан Немо, И, нажав кнопку электрического звонка, он передал соответствующее приказание в каюту команды.

— Вот и все, — сказал он мне после минутного молчания. — Шлюпка водворена на место, и люк закрыт. Надеюсь, вы не боитесь, что дикари взломают борта, против которых были бессильны ядра „Авраама Линкольна“?

— Нет, не боюсь. Но есть еще одна опасность, капитан.

— Какая, профессор?

— Завтра в это же время придется открыть люки, чтобы возобновить запас воздуха.

— Совершенно верно, профессор, ибо мой корабль дышит так же, как киты.

— Но если в это время папуасы будут еще на палубе, я не вижу, как вы сможете помешать им ворваться внутрь корабля.

— Следовательно, вы уверены, профессор, что они поднимутся на борт „Наутилуса“?

— Совершенно уверен.

— Что ж, пусть… Не вижу никаких оснований мешать им в этом. Ведь это только бедные, темные дикари. И я ни за что не хочу, чтобы посещение острова Гвебороара „Наутилусом“ стоило жизни хоть одному из этих несчастных.

Я хотел откланяться и уйти, но капитан Немо удержал меня и пригласил сесть рядом с собой. Он с интересом расспрашивал меня о наших экскурсиях на остров, об охоте и сделал вид, что не понимает, почему канадец так соскучился по мясу.

Затем разговор перешел к другим темам. Не став общительнее, капитан Немо все-таки проявил больше любезности.

Разговор, между прочим, коснулся и положения „Наутилуса“, севшего на мель как раз в том проливе, где едва не погибли корабли Дюмон-Дюрвиля.

По этому поводу капитан Немо сказал:

— Дюрвиль был одним из величайших моряков и одним из просвещеннейших людей Франции. Это французский капитан Кук, Бедный ученый! Бороться со льдами южного полюса, с кораллами Океании, с людоедами тихоокеанских островов и в конце концов погибнуть при крушении поезда пригородной железной дороги! Если обстоятельства дали время на размышления этому мужественному человеку в последние минуты его жизни, представляете ли вы себе, что он должен был пережить!

Говоря это, капитан Немо казался взволнованным. Это волнение делало ему честь.

Мы проследили по карте все плавания великого французского моряка, все его кругосветные путешествия, его двукратную попытку открыть южный полюс, которая окончилась неудачей, но зато привела к открытию земель Адели и Луи-Филиппа.

Наконец, мы вспомнили о произведенных им гидрографических исследованиях вокруг важнейших островов Тихого океана.

— То, что Дюрвиль сделал на поверхности океана, я повторяю в его глубинах; по мои исследования полней и точней и стоят мне меньше трудов и усилий. „Астролябию“ и „Усердного“ — корабли Дюмон-Дюрвиля, которых все время трепали бури и ураганы, — конечно, нельзя сравнить с „Наутилусом“ — настоящим подводным домом, в спокойных кабинетах которого ничто не мешает работе.

— Однако, капитан, в одном отношении судьба „Наутилуса“ сходна с судьбой „Астролябии“ и „Усердного“, — сказал я.

— В каком, господин профессор?

— В том, что „Наутилус“ сел на мель так же, как и они, и в том же самом месте.

— „Наутилус“ не садится на мель, — холодно ответил капитан Немо. — „Наутилус“ просто отдыхает, лежа на морском дне, и мне не придется делать тех мучительных усилий, каких стоил Дюмон-Дюрвилю спуск на воду его судов, „Астролябия“ и „Усердный“ едва не погибли, между тем как мой „Наутилус“ не подвергается никакой опасности. Завтра, в назначенный мной день, в назначенный мной час, прилив плавно подымет его, и он возобновит свое плавание.

— Капитан, — начал я, — не сомневаюсь, что…

— Завтра, — прервал меня капитан Немо, вставая со стула, — в два часа сорок минут пополудни „Наутилус“ снимется с мели и без всякого повреждения выйдет из Торресова пролива!

Проговорив эти слова отрывистым голосом, капитан Немо слегка поклонился. Это означало, что он считает беседу оконченной. Мне оставалось только уйти, что я и сделал.

Вернувшись в свою комнату, я застал там Конселя, которого интересовал результат моих переговоров с капитаном.

— Друг мой, — сказал я ему, — капитан посмеялся надо мной, когда я сказал, что „Наутилусу“ угрожают туземцы. А капитану Немо можно довериться. Можешь спокойно спать!

— Хозяин не нуждается сейчас о моих услугах?

— Нет, спасибо, мой друг. Что делает Нед Ленд?

— С позволения хозяина, скажу, что Нед Ленд в настоящее время готовит такой паштет из кенгуру, от которого пальчики оближешь!

Оставшись один в комнате, я лег в постель, но спал очень плохо.

Над моей головой все время раздавался топот ног дикарей по железной обшивке палубы и их громкие крики.

Ночь прошла спокойно. Команды „Наутилуса“, как всегда, не было ни видно, ни слышно. Казалось, ее столько же беспокоило присутствие дикарей на палубе, как солдат какого-нибудь блиндированного форта муравьи, бегающие по его крыше.

В шесть часов утра я встал. Люки еще не открывались. Следовательно, воздух не обновлялся со вчерашнего дня. Впрочем, это не чувствовалось, так как резервуары своевременно подбавили в обедневшую атмосферу подводного корабля несколько кубических метров кислорода.

Я работал в своей каюте до полудня, не повидав даже мельком капитана Немо. На борту судна не было заметно никаких приготовлений к отплытию.

Я выждал еще несколько времени, а потом прошел в салон. Часы показывали половину третьего. Через десять минут прилив должен был достигнуть своей высшей точки, и, если капитан Немо не ошибался в расчетах, „Наутилус“ должен был всплыть на поверхность моря. Если же того не случится, пройдет еще много месяцев, пока он будет в состоянии покинуть свое коралловое ложе.

Вскоре корпус судна стал вздрагивать. Я услышал, как скрипела обшивка, задевая за шероховатое коралловое дно.

В два часа тридцать пять минут капитан Немо вошел в салон.

— Сейчас мы отправимся, — сказал он.

— Ага, — буркнул я.

— Я приказал открыть люки.

— А папуасы?

— Папуасы? — Капитан Немо пожал плечами.

— Ведь они заберутся внутрь „Наутилуса“.

— Каким образом?

— Через люк, который вы приказали открыть,