Возрождение Тёмной. NoSugar Books - Юлия Фим

всю четверку ждать себя, но и спланировал грандиозное появление в новом наряде, даже собрав волосы в пучок серебряной заколкой.

Чживэй едва удержалась от того, чтобы закатить глаза. Насколько она уже знала Чжао Шэня, тот украсил себя не из себялюбия единого, ему хотелось возмутить небольшую компанию друзей, врагов или кем он их всех считал.

– Принц явился, – подобострастно воскликнул Сяо До, а затем продолжил язвительно. – Простите великодушно, ваше Светлейшество, если мы не будем кланяться.

Шэнь грациозным жестом откинул волосы назад.

– Сегодня я проснулся с твоими ногами у лица. Лучше извинись за это.

В пагоде была всего одна комната, и они спали все вместе.

– Едва ли могу, молодой господин, первым делом видеть ваше лицо, пробуждает даже лучше, чем ушат холодной воды.

– Ты будешь скучать по этому лицу, Сяо До, – хмыкнул Шэнь.

– Надеюсь начать скучать как можно скорее!

Чживэй вклинилась в их перепалку.

– Сяо До, почему ты всегда вовремя? Я встаю раньше тебя!

– Потому что кто-то из нас всех дотошно пунктуален, – скорбно протянул Сяо До, кидая взгляд на Лин Цзинь, которая хлопнула ладонью по листу перед собой.

– Философия.

Все послушно замолчали и подготовились к занятию.

– Каждый хороший правитель должен иметь свое понятие добра и зла, – начал Шэнь, – И счастлива будет та империя, где император сформировал эти принципы до того, как вступил на трон. Именно этим мы с вами и займемся.

Шэнь сделал паузу, а затем расположился за своим столом напротив учеников.

– Существует ли абсолютное понятие добра и зла? И если да, то каким образом можно достичь добра и избежать зла? Если нет, то как принимать справедливые решения?

– Темные – добро, – тут же ухмыльнулся Сяо До.

– Почему? Прямо сейчас я вас учу, как эффективнее убить человека, – Шэнь с искренним интересом повернулся к нему. Он получал заметное удовольствие от беседы.

– Злость жертвы и насильника – разные вещи. Разорив дом соседа, не жалуйся на посыпавшиеся вслед проклятия.

– Темные хотят покоя и мира, – перебила Лин Цзинь. – Светлые хотят сохранить власть любой ценой.

– То есть, Светлые – зло? – спросил Чжао Шэнь.

– Власть имущие решают, что есть добро, а что зло, – хмыкнул Сяо До. – Для империи Чжао – слово Светлых добро. Для одной отдельной семьи слово главы – добро. В другой империи и другой семье то же самое может считаться злом. И в итоге мы получаем: Фракция Светлых истребляет темных во имя добра, возводя нас в абсолют зла. Мы же страдаем от злых Светлых, потому что никаких поступков против людей не совершали.

– То есть, зла и добра не существует? – заинтересовался Шэнь.

Лин Цзинь покачала головой и уверенно сказала:

– В каждом существует доброе и злое начало. Развитие и совершенствование поможет раскрыть внутренние потенциалы. Достойный человек будет держаться добра и избегать злых поступков. Ты хочешь мстить – это зло. Но ты учишь нас – это добро. При любом раскладе, ты враг.

Говоря последнюю фразу, Лин Цзинь посмотрела в глаза Чживэй, отвечая на ее вчерашнее предложение: никаких сделок с врагом.

У Чживэй было на этот счет собственное мнение. Иначе бы она сейчас не сидела ни с кем из них рядом: для нее они все чужеродны, неестественны и не вызывали доверия.

– Каждый несет ответственность за свои решения и действия, – сказала Чживэй. – Человеку в отдельности и обществу в целом лучше придерживаться принципов добродетели и справедливости. Тогда можно приблизиться к наилучшей и счастливой жизни человека и общества.

– Великолепно, – искренне удивился Шэнь. – Я впечатлен, у каждого из вас уже сложилось собственное мнение.

Он перевел взгляд на Чживэй.

– Что же тогда твоя месть Чжао Юхэ? Добро или зло?

– Философия, Чжао Шэнь. Я хочу уничтожить один кусочек зла, чтобы остановить большее зло. Это то, что я могла бы тебе сказать. На самом деле, я просто хочу, чтобы пострадавшие люди были отмщены. Добро, зло – мне не важно.

Чживэй только сейчас заметила, что теребит в руках кисть.

– Высшая справедливость бы означала конец правления Светлых. Но высшая справедливость не любит меня, она на стороне богатых и Светлых, для которых порассуждать о добре и зле – интересная идеологическая загадка перед плотным обедом.

Она раскинула руки, охватывая жестом всех присутствующих.

– Прямо сейчас мы кучка отщепенцев, собирающихся убить принца. И если для империи Чжао мы – зло, то я согласна быть этим злом. Желание отомстить Чжао Юхэ стало моим топливом и дало мне смысл двигаться вперед.

Чжао Шэнь давно не улыбался.

– Я понимаю, какого это. Лежать ночами, будучи слабым и беспомощным, голодным, и поддерживать себя одной мыслью: Юхэ ждет такой же конец, как моего брата. Отомстить ему – важнейшая задача моей жизни. В извращенном смысле я обязан ему, потому что моя жизнь пустила корни и распустила листья на ненависти к нему.

Шэнь посмотрел на Лин Цзинь.

– Я могу понять ваши чувства ко мне. У каждого из нас свой враг, каждого из нас ведет вперед своя ненависть. И я не пытаюсь для вас казаться лучше, чем я есть, или завоевать ваши доверие. В этом мое уважение к вам.

Чживэй поднялась.

– Меня мало волнует, кто из нас добро, а кто зло. Сила – иметь возможность отомстить. У тебя есть эта сила, Чжао Шэнь.

– Смотря, что ты считаешь силой. Сейчас не в моей власти защитить важных мне людей, у меня недостаточно влияния. Но в этом знании моя сила. Я могу выбрать, куда направить свою энергию сейчас, чтобы потом защитить многих.

«Сила в том, чтобы знать свои слабости», – повторила про себя Чживэй. Какую силу она могла обрести в том знании, что дрожала при одной мысли о будущих битвах?

Большую осторожность, – ответ родился сам собой. И Чживэй внутренне хмыкнула.

Внезапно урок философии ей даже помог.

Уроки, которые давал им Шэнь, занимали меньшую часть дня. Остальное время они тратили на медитацию, совершенствование силы и умение ее использовать. Управлять силой Чживэй учили трое: Чжао Шэнь, Лин Цзинь и Сяо До.

И если обучение классическим предметам они проводили совсем рядом с лагерем, то для этих занятий они искали как можно более отдаленные от пагоды поляны.

Подход у всех трех учителей был разный.

Сяо До двигался вокруг нее мягкой тигриной поступью и говорил:

– Собери внутреннюю боль, преврати ее в ярость и вытолкни эту силу из себя.

Достаточно было представить мишенью Чжао Юхэ, чтобы у нее все получилось. Несколько секунд она тратила на то, чтобы вобрать энергии вокруг себя, а затем, словно одним