Дворянин Великого князя - Роберт Святополк-Мирский

Шестнадцатилетний юноша, очень маленького роста, худенький с незапоминающимся крестьянским лицом — эдакий заурядный деревенский мальчишка на вид лет тринадцати, всеобщий любимец, потешавший всех необыкновенным искусством лицедейства, умением заметить, повторить, усилить и показать характерные черты каждого так, что все покатывались со смеху, сразу обратил на себя внимание Медведева, еще до того, как он прочел записку Антипа. Василий давно решил, что пора проверять всех своих людей в серьезных делах, и первое из них выпало Алеше.

Стемнело, собрались люди, вернулся из караула следопыт Яков, и Медведев выслушал его мнение по поводу убитого гонца Кожуха. Обследовав его тело, одежду, оружие и немногочисленные мелкие предметы, Яков пришел к выводу, что это был человек не местный, по-видимому, недавно прибывший из глубины Литовского княжества, и, стало быть, можно предполагать, что к Кожуху пришло подкрепление. Возможно, немалочисленное. Таким образом, неизвестно, сколько у него в настоящую минуту людей и чего ожидать.

Медведев нахмурился, вспомнив, что в письме Картымазову Кожух упоминал, что князь Семен помог ему укрепить дом и прислал новых людей.

Необходимо любой ценой выяснить, что там происходит…

Все были уже в сборе, и Медведев обратился к своим людям:

— Вы, конечно, знаете, что случилось: мне привезли письмо из Синего Лога. Но вы не знаете, о чем оно. Сообщаю: Ян Кожух Кроткий предлагает всем нам перейти на службу Литве, а конкретнее — князю Семену Бельскому.

Послышался ропот, и кто-то пробормотал:

— Нет, все-таки мало мы его били…

— Вы также знаете, что гонец, который привез письмо, убит. Это большая ошибка, виновный наказан, но дела не поправишь, и нам, вероятно, следует ожидать возмездия. Чтобы выяснить планы неприятеля, я решил с согласия родителей послать в разведку Алешу Кудрина. Он должен будет узнать все о силе, возможностях и намерениях Кожуха.

Толпа одобрительно загудела.

— А теперь самое главное. Вы видите, что я не скрываю своих планов и советуюсь с вами по многим делам. Вы встречаетесь с людьми Картымазова, Бартенева, с родственниками из других сел, словом, с разными людьми. То, что я сейчас скажу, я скажу в первый и последний раз, но вы должны запомнить это на всю жизнь, а ты, Клим, передай Гаврилке и Николе. Отныне все, что касается моих дел и планов, является строгой тайной, и каждого, кто не умеет держать язык за зубами, я буду почитать нарушившим крестоцелование изменником и сурово карать, вплоть до лишения жизни. Такая власть дана мне великим князем — вы знаете. — Медведев обвел взглядом напряженные лица, заглянув каждому в глаза — И это касается всех — мужчин, женщин и детей. Клим, усиль караулы, назначь смены, остальные — отдыхайте, но спите чутко.

Когда все разошлись, на пороге появился Алеша, преобразившийся до неузнаваемости: длинная засаленная рубаха, подпоясанная размочаленной веревкой, белела дырами, сквозь которые эффектно проглядывали тощие ребра, спутанные грязные волосы слипшимися прядями свисали вдоль изможденного страдальческого личика. Дрожа от холода, мальчик заковылял, волоча ногу и, протянув к Василию ручонку, жалобно проскулил:

— Подайте, Христа ради, бездомному сироте корочку хлеба…

Медведев нахмурился.

— Нет, Алеша, это не годится. Хромой сирота получит корочку хлеба, и, в лучшем случае, его пустят на кухню обогреться. Но он не сможет свободно расхаживать по дому и двору, любопытствуя, что где находится, хромой и жалкий, он никому не нужен и никто ему ничем не поможет. В этом облике тебе не разузнать того, что необходимо. И еще одно: даже в борьбе с врагами не следует обманывать добрые чувства. Ты сделаешь свое дело и уйдешь, но они поймут, кем ты был, а завтра придет настоящий сирота, и его убьют, принимая за лазутчика.

Алеша опустил голову.

Медведев подошел к оконной раме без окна и вдохнул ночной воздух весеннего леса.

— Замечательный друг, которого я недавно приобрел и который теперь далеко отсюда, — медленно сказал он, — впрочем, ты его тоже знаешь… Так вот, он сказал мне с недельку назад: "Оставим коварство нашим врагам — они ведь слабее…" Мне это очень понравилось, хотя раньше я тоже об этом не думал, а только о достижении цели. — Он повернулся к Алеше и продолжал: — А ведь и правда — сильный и мудрый не нуждается в коварстве. Поработай еще. У тебя получится.

Юноша ушел. Медведев зажег новую лучину и глубоко задумался.

Через час в оконную раму ловко, как белка, впрыгнул веселый, верткий мальчишка в лихо заломленной шапке, в аккуратной домотканой рубахе, синих полосатых штанах польского покроя и новеньких литовских башмаках.

— Эй, дядя! Дай копейку, — я покажу тебе, где набрать отличного меду! М-м-м! Знаешь, какой мед — вкуснятина!

Медведев ощутил во рту вкус меда. — Неплохо, — одобрил он. — Так и оставим. Собирайся. Уже пора.

У брода их поджидала лодка, в которой находился Филипп и с ним двое вооруженных людей с факелами. Рядом на берегу стоял Картымазов.

— Послушай, да это совсем ребенок! — изумился Филипп, присмотревшись к Алеше.

— Пусть все так и думают! — ответил Медведев и положил руки на плечи Алеше. — Ступай и помни все, чему я тебя учил. Завтра ночью в это же время Филипп Алексеевич будет ждать тебя там, где вы сегодня расстанетесь. Если ты не придешь вовремя — я проберусь в логово Кожуха сам и выручу тебя. Ничего не бойся. Но я уверен, что ты вернешься и узнаешь все, что нужно.

— Не тревожься, хозяин, — Алеша низко поклонился и сел в лодку.

— Ты все знаешь, Филипп? — уточнил Медведев.

— Да, Вася. Мои люди будут ждать его непрерывно целые сутки, и, если понадобится, он может вернуться в любой момент. Я приеду за ним завтра вечером. Если к полуночи он не появится, я скачу сюда за тобой.

— С Богом! — попрощались хором Василий и Федор Лукич.

— С Богом! — ответили Филипп и Алеша. Факелы затушили, и в полной темноте лодка бесшумно исчезла.

— Ты думаешь, получится? — спросил Картымазов.

— Не сомневаюсь. Завтра мальчик вернется и расскажет нам про стены, запоры и сторожей, — ответил Медведев, — а послезавтра мы сделаем маленькую вылазку на пару часов и привезем твою Настеньку домой. Потому что я твердо знаю одно: нет стен, через которые невозможно перелезть, нет замков, которых нельзя открыть, и нет сторожей, которых не удалось бы обойти!

Утром следующего дня Медведев распорядился отгородить подальше в лесу солидный участок и похоронить там убитого гонца Кожуха.

— Для чужих, — объяснил он.

— А свое кладбище у нас будет? — спросил Федор Кудрин, отец Алеши, бортник, которому он поручил это дело, поскольку остальные были заняты хозяйством или несли охрану.

— Если понадобится, — ответил Медведев. — Но поближе.