Иллюзии - Наталья Совушкина

его одобрения. Праздник жизни сменился тяжелым похмельем. Он снова почувствовал приступ тошноты, ужасно захотелось бросить все, покинуть комнату и пойти напиться с гномом. Эти посиделки хоть и напрягали его своей странностью (только подумай, до чего он докатился, пить с собственным рабом), но стали для него настоящей отдушиной.

С гномом вообще произошла довольно странная история. Да он подписал контракт и пошел к Дариэлю в услужение на два года, но слуга из него получился весьма своеобразный. Гном ничуть не удивился, встретив разъяренного Дариэля на пороге своей квартирки, и когда он, шипя от злости, рассказал, как сильно тот его подвел, не стал отрицать собственной вины. Он покорно подписал контракт и направился к выходу, быстро подхватив свои сумки с вещами, которые стояли собранными рядом с дверью, словно гном собирался покинуть дом и уже собрал свой скарб.

Дариэль даже начал задумываться, а так ли прост этот гном? Ведь не зря гномы славились своей выносливостью и устойчивостью к любым проявлением магии. Он конечно немало облегчал жизнь Дариэлю взяв не себя многие заботы по дому, сопровождал его, куда бы тот не направлялся. При всем при этом, гном имел собственное мнение относительно всего происходящего вокруг и ничуть не смущаясь тут же вываливал его (свое мнение) на голову хозяина и при любой возможности начинал донимать его своими рассказами и шутками.

Помимо этого, он в первый же день смутил Дариэля расспросами о его детстве, родителях… Дариэль растерялся и долго не мог прийти в себя, потому что внезапно осознал, что родителей он не помнит вообще. Нет, они конечно же были, точно были… Но не лиц, не имен ни поступков, несмотря на все усилия вспомнить не удавалось. Не удалось вспомнить даже место своего рождения…

В тот день они впервые и напились. Гном откуда-то принес несколько бутылок крепчайшего напитка, и они пили пол ночи, до тех пор, пока Дариэль не отключился прямо на полу своей комнатки, возле кровати под горестные сетования гнома:

— Вот ты может и разгневаешься, хозяин, но я считаю — негоже так обращаться с разумными существами! Это ж надо, смириться с собственной судьбой и, забыв обо всем, считать естественным свои обязанности выполнять все прихоти высшего, только потому, что тот исхитрился заставить тебя подписать рабский контракт! Обманным путем ведь!

Правда уже примерно на середине второй бутылки Дариэль перестал понимать, по ком тот сокрушается: по Дариэлю, забывшему кто он и откуда, или по девушкам в гареме хозяина или по собственной судьбе, а на уточняющие вопросы гном не реагировал. Именно это и оправдывало его проступок, заключавшийся в том, что Дариэль оставил гнома допивать свое пойло в одиночестве. Какой смысл слушать чужие вздохи и переживания, если толком уже не понимаешь, о чем сокрушается твой собеседник? Да и где вы видели, что кто-то, кроме высших, смог перепить гнома? Так что Дариэль решил мудро провалиться в сон и не тратить свое время впустую.

Утром Дариэль проснулся на кровати, видимо гном все-таки решил позаботиться об удобстве своего хозяина и не оставил его досыпать остаток ночи на холодном полу. Он привел себя в порядок, посмотрел на бледное лицо, отражающееся в зеркале, так как будто видел свое изображение впервые и высыпал в раковину лекарство приготовленное магом. Решение об этом пришло внезапно, и он решил ему не противиться. С этого дня все лекарства заканчивало свой путь одинаково.

В голове все чаще стали возникать вопросы, от которых хотелось лезть на стену, потому как ответа на них у Дариэля просто не было. Как давно он у хозяина? Сколько ему лет? Где он обучался целительству и ментальной магии? Кто его родители? От ощущения белой глухой стены в голове сводило скулы. Но сдаваться он не собирался. Не на того напали. Возможно, он держался еще и благодаря сочувствующему виду гнома, которого, кстати, звали Корнерием. Каждый вечер Корнерий негромко интересовался:

— Ну, как? Вспомнил?

И, получив отрицательный ответ, начинал вспоминать истории из своего детства, приговаривая:

— Ну, ничего, память она такая штука: если тебе и кажется, что забыл навсегда, все равно когда-нибудь вспомнишь! Рано или поздно. Чаще всего неожиданно.

И начинал приводить примеры из свой жизни. Рассказы его были просты и бесхитростны, и веяло от них таким теплом и домашним уютом, что Дариэль, лишенный памяти о собственном детстве и родных, невольно прислушивался к бормотанию гнома. Он хоть и не показывал своей заинтересованности, но велеть Корнерию заткнутся духа не хватало.

— Вот была у меня бабуля…. то есть, как была… она и есть до сих пор! И вполне себе здравствует, хотя я и давненько не получал от нее вестей. — вещал слуга устроившись поудобнее, — Она частенько клала свой блокнот с записями на комод, но один раз его там не оказалось. Уж сколько она его искала! Уму непостижимо! Даже заставила меня с братом весь дом перевернуть вверх дном, лишь бы его найти. Мы и на чердаке и в подполе искали! А потом сама и нашла его возле дома под скамейкой! Оказывается, сидела она в саду, да и заметила на огороде хроколазку, а ты же знаешь какие они вредные! Ну, значит, заметила, и начала гонять ее по всему саду. А потом та в сарай забилась, среди корзин с яблоками спрятаться решила. Ну, сам понимаешь, этого бабуля простить не могла! Короче пока она за ней бегала, да выгоняла, запыхалась, да устала. Пошла чай пить, потом к ней заглянула соседка, и бабушка совсем забыла, что записная книжечка осталась в саду. Ночью, как положено дождичек прошел, еще и с ветром, книжечка в траве и завалялась. Бабуля даже забыла, что брала ее с собой, дабы начертить в ней план грядок, которые мы с братом должны были разбить ей в саду. И вспомнила об этом только через два месяца. На книжке, пока ее найти не могли, уже голубой мох успел вырасти, но, слава богу, записи не пострадали, ведь книжечка была не простая, а заговоренная! Не зря наш папаша за нее десяток золотых в магической лавке заплатил. Ох, и торговался он тогда с магом — дело чуть до поножовщины не дошло…

Гном счастливо заулыбался и прикрыл глаза, видимо наслаждаясь этими воспоминаниями, а Дариэль почувствовал укол зависти.

— А еще моя бабушка пекла чудные пироги с капустой, с картошкой и грибами. И мы с братом частенько бегали к ней в гости, и никогда не уходили голодными. — гном достал флягу и рюмки из