Мексиканская готика - Сильвия Морено-Гарсия

В своем сне она чувствовала то же самое. Почти. Она еще не забыла о вожделении, охватившем ее. Этот сон не скоро забудется, он был как дырка в зубе, к которой постоянно прижимаешь язык.

Ноэми уткнулась взглядом в тарелку. Она была уверена – Вирджиль знает все ее секреты, читает ее желания. Ей не стоит смотреть на него.

На некоторое время в комнате повисла тишина, потом зашла служанка и начала убирать тарелки.

– Вы намерены уехать, но, возможно, завтра утром будет проблематично добраться до города, – сказала Флоренс, когда принесли десерт и бокалы снова наполнили вином. – Дорога раскисла.

– Я буду надеяться на лучшее, – кротко ответила Ноэми и поскорее сменила тему: – Я слышала, из-за подтоплений вы потеряли шахту?

– Да, много лет назад, – кивнула Флоренс. – Вирджиль был еще ребенком.

– На самом деле шахта остановилась по другой причине. Воду можно было откачать, но в разгаре была революция. Почти все наши рабочие были вовлечены в эти события, тут уж не до добычи, – пояснил Вирджиль.

– А после революции? Разве нельзя было вернуть людей?

– Для этого требовалась жесткая рука, но отец долго болел и не мог следить за работами. Надеюсь, это скоро изменится.

– Изменится?

– Разве Каталина не говорила вам? Мы собираемся вновь открыть шахту.

– Вот как? – удивилась Ноэми. – Но для этого потребуются большие вложения. Разве у вас нет проблем с финансами?

– Моя жена решила сделать инвестиции.

– Что?! – Ноэми чуть не подскочила. – Вот об этом мне Каталина точно не говорила, да и вы не упоминали.

– Это внутреннее дело нашей семьи, – будничным тоном произнес Вирджиль, однако Ноэми была уверена: он хотел лишний раз кольнуть ее. Сказать, чтобы она не лезла, не совала свой нос в то, что ее не касается.

Она решила поддеть его:

– Получить деньги от Каталины, учитывая ее состояние, это по меньшей мере неприлично.

– Никто ее не принуждал, это ее решение. – Вирджиль нисколько не смутился. – Мне дорог Дом-на-Горе, я вырос в нем. Да, сейчас мы переживаем не лучшие времена, но пришло время встряхнуться. Как растения пробиваются к свету после зимы, так и мы должны найти дорогу в этот мир. Я считаю это естественным, и, думаю, Каталина тоже. К тому же вы сами недавно говорили о необходимости изменений.

Ноэми отодвинула стул и встала:

– Пойдемте, я попрощаюсь с вашим отцом. Прямо сейчас. Я устала.

Вирджиль вскинул брови и отодвинул бокал с вином:

– Ну что же, отец будет рад.

– Нет, еще слишком рано, – неожиданно запротестовал Фрэнсис. Это были его первые слова за весь вечер.

Вирджиль и Флоренс быстро взглянули на него, словно он сказал что-то оскорбительное. Ноэми не удивилась: в этой семье Фрэнсис не имел права голоса, родись он глухонемым, для них это был бы наилучший вариант.

– Рано? О нет, я бы сказал, сейчас самое подходящее время, – ответил Вирджиль.

Все встали, Флоренс взяла масляную лампу, стоявшую на буфете, и повела их наверх. В доме было очень холодно, ощутимо холоднее, чем все эти дни, и Ноэми, зябко поеживаясь, гадала, как долго Говард будет их принимать. Боже, она надеялась, что хватит и пяти минут. Ей хотелось забраться под одеяло и как можно скорее заснуть, а рано утром запрыгнуть в чертову машину.

Флоренс открыла дверь в комнату Говарда. Она была освещена свечами, но портьеры вокруг огромной кровати были задернуты. В воздухе витал неприятный запах. Гниющий плод. Ноэми сделала над собой усилие, чтобы не поморщиться.

– Мы пришли, – громко произнесла Флоренс, опуская масляную лампу на каминную полку.

Женщина подошла к кровати и начала сдвигать портьеры. Ноэми натянула на лицо вежливую улыбку. Она ожидала увидеть Говарда Дойла лежащим под одеялами, возможно, в зеленом халате, ведь старики всегда мерзнут. Но он был обнажен. Его кожа была пугающе бледной, костлявое тело расчерчивали вены цвета индиго. Одна из ног сильно раздута и покрыта сочащимися нарывами. Нарывы выглядели странно – они быстро пульсировали, меняя цвет от бледно-розового до багрового. Если бы не это движение, можно было бы подумать, что в постели лежит труп.

– Тебе нужно подойти ближе, – прошептал ей на ухо Вирджиль и крепко схватил за руку. Почему-то он перешел на «ты».

Ноэми, потрясенная увиденным, попятилась к двери. Однако Вирджиль с такой силой потянул ее назад, что чуть не сломал кости. Она ахнула от боли, но попробовала вывернуться.

– Помоги мне. – Вирджиль взглянул на Фрэнсиса.

– Не смей, отпусти! – отчаянно закричала девушка.

Фрэнсис не стал в этом участвовать, но Флоренс схватила Ноэми за свободную руку, и они вместе с Вирджилем потащили ее к изголовью. Ноэми взбрыкнула и опрокинула ночной столик. Стоявший под столиком фарфоровый ночной горшок раскололся, и на пол пролилась зловонная масса.

– На колени! – приказал Вирджиль.

– Нет!

Они толкнули ее, и пальцы Вирджиля вонзились в ее шею.

Говард Дойл медленно повернул голову на подушке и посмотрел на нее. Его губы были черными, струйка темной жидкости стекала по подбородку, пачкая простыни. Вонь стала такой невыносимой, что Ноэми затошнило. Она пыталась отползти, но хватка Вирджиля была железной. Он подталкивал ее все ближе к старику.

Дойл сел на кровати, протянул худую руку к девушке, запустил пальцы в ее волосы и подтянул ближе к себе.

Ноэми смогла разглядеть цвет его глаз. Они не были голубыми – в глазах ярко сияли пятнышки расплавленного золота.

Старик улыбнулся, обнажая испачканные черным зубы, и прижался к ней губами. Ноэми ощутила во рту его язык, затем горло обожгла слюна. Вирджиль все это время крепко удерживал ее на месте.

Через несколько долгих минут агонии поцелуй старика прекратился, и хватка Вирджиля ослабла. Ноэми была в полуобморочном состоянии. Мысли разбегались, ее клонило в сон. «Встань и беги», – сказала она себе, но подняться не было сил.

Вдруг что-то изменилось. Оглядевшись, Ноэми обнаружила, что она находится в пещере. Тут было много людей. В самом центре стоял мужчина. Ему передали чашу, и он сделал глоток. Непонятным образом Ноэми почувствовала, как жидкость обожгла его рот; пойло было настолько отвратительным, что он чуть не потерял сознание. Люди в пещере засмеялись, кто-то по-дружески сжал его плечо.

Они были не так дружелюбны, когда он пришел сюда. Поначалу они считали его чужаком. Поначалу они его остерегались, и по понятной причине, – услышала Ноэми пояснение.

Мужчина был светловолосый, с голубыми глазами. Очень похож на Говарда и Вирджиля одновременно, но одежда и ботинки на нем были ужасно старомодными, такие даже в прошлом веке не носили. Ноэми услышала шум моря. Пещера находится рядом с океаном? Потом прибой сменился звуком льющейся воды. В пещере было темно, кто-то держал фонарь, но его света не хватало. Светловолосый мужчина пошатывался, и его с двух сторон поддерживали под руки. Ноэми знала, что дело тут не в напитке, – мужчина давно болел, и его врач сказал, что болезнь неизлечима, но Дойл надеялся.