Передышка не бывает долгой - Юрий Никитин

к кувшину, но Гатило покачал головой.

– Кто начнет? – спросил Хугилай.

Гатило вздохнул.

– Хорошо бы знать. А так знаю то, что чувствуешь и ты, хоть ты и толстый. Пахнет грозой. Все как бы хотят мира, но готовят войска как для битв в чистом поле, так и для штурма городских стен. Мне сообщили наши люди, что даже в Вантите армию увеличили вдвое.

– Да какая там армия, – буркнул Хугилай. – Стыдно назвать ту горстку даже войском.

– Для защиты городов достаточно, – возразил Гатило, – у них оборона лучше некуда. А вот в Славии велено построить тысячу телег, повезут… угадай что?

Хугилай подумал, буркнул:

– Лестницы?

Гатило сказал невесело:

– Все понимаешь, мой старый друг… Лестницы и связки хвороста для забрасывания рвов у городских стен. Похоже, Славия наконец-то выходит из лесов. Наверное, тесно стало. А это чревато боком. Знаем, на что способна Артания с ее вечными набегами, нас такое всегда раздражало, война для артан – просто очень большой набег, а вот Славия какая-то темная, хоть с виду и светлая.

Он поднялся, отодвинул кубок на середину стола.

– Спасибо.

– За что? – спросил Хугилай.

– Вы с вашим тцаром очень уж спокойные, – пояснил Гатило, – с вами поговоришь, и на душе легче. Хотя беды все те же, но уже не такие… беспросветные.

Хугилай проводил его долгим взглядом, Гатило сказал правильные слова в том смысле, что сказать так надо, но сам знает, положение Барбуссии аховое. Где гиганты друг другу только морду чуть побьют, там мышь вообще затопчут.

Мрака отыскал у пруда, учит Хрюндю плавать, та гордо отказывалась, дескать, жаба – это не какая-то противная лягушка, что нам пруд, нам и тут хорошо, а если уж плавать, только в окиян-море…

– Ваше Величество, – сказал Хугилай, – сегодня последний день! Для такого случая столы для завтрака накрыли в тронном зале. Пойдемте, будут все тцары и знатные люди!

Мрак подхватил Хрюндю на руки, она попыталась вырваться, но быстро вспомнила, что из таких рук не получится, притихла, а он пошел с нею и Хугилаем в сторону главного корпуса.

Хугилай сказал довольно:

– Подпишут поздно вечером. Потом пир до утра, затем разъедемся.

Мрак проворчал:

– Я вообще не понял, зачем я тут?.. Великие дела вершат великие державы! А с нашей маленькой Барбуссией как не считались, так и не считаются.

Хугилай развел руками, но в его глазах Мрак уловил некий затаенный страх.

– Ваше Величество, – произнес он нерешительно, – молвило весьма осмотрительно и мудро, но…

– Но что?

Хугилай сказал с натугой:

– Из Куявии дважды напомнили весьма настойчиво, что мы приглашены. Еще Славия и даже Вантит интересовались, будем ли, тоже хотели переговорить…

Мрак отмахнулся.

– Из-за караванного пути. Могли бы напрямую к нам гонца, но решили одним камнем двух зайцев.

– Да, – ответил Хугилай, – вы правы, Ваше Величество.

Но Мрак прочел по его лицу, что сам в это не верит, есть что-то еще, из-за чего все захотели увидеть барбусцев на большом совете.

У входа во дворец их перехватил Манмурт, забрал Хрюндю, и в тронный зал Мрак и Хугилай поднялись без них.

Мрак едва переступил порог, ощутил, что попал в самое счастливое место для жрунов, а когда прошел к своему месту, покачал головой.

Никогда столько разной еды не видел, даже непонятно, зачем столько разной, будто нельзя налопаться просто мясом и кашей?

В зале голоса звучат громче, все освоились за это время, передвигаются быстрее и без особой важности, уже себя показали, от накрытых столов ароматы идут мощные и настолько зовущие, что Мрак ощутил, как у него в животе тихо квакнуло и что-то повернулось, освобождая больше места.

Рядом с ним в кресло опустился Костобок, крутоплечий, налитый звериной силой, живо взглянул на Мрака смеющимися глазами.

– Ваше Величество, – произнес он сильным голосом, в котором звучал звон стали и грохот копыт, – вы знаток звезд, не видите, из-за чего спор, или недопонимаете?

Мрак буркнул:

– Какой спор, где? Драки нет, значит и спора нет. Ни один дурак не может смолчать за накрытым столом.

Костобок хмыкнул, широко заулыбался.

– Вы мне нравитесь, Ваше Величество. И всем артанам понравитесь!.. Не хотите войти в состав Артании и занять там более достойное место, чем в Барбуссии?

Мрак буркнул с угрюмым предостережением:

– В Барбуссии я тцар.

– В Артании, – ответил Костобок мирно, – нет династичности, как здесь говорят. Мы вольный народ! Тцар может назначить наследником любого, кого считает достойным.

Мрак откинулся на спинку кресла, смерил артанина оценивающим взглядом. Тот весело скалился, поднял кубок на уровень глаз, поклонился и сделал глоток.

– Я подумаю, – ответил Мрак медленно, Хугилай советовал, почаще говорить это «подумаю», так солиднее. – Весьма подумаю.

Хугилай поглядывал на Костобока с неодобрением и скрытой насмешкой, но и настороженностью. Ну нельзя же вот так в открытую предлагать тцару Барбуссии влиться в Артанию!.. Как бы ни были открыты артане, но такое чересчур. Хотя, может быть, в этом некая хитрость, артане многому научились у куявов за время войн и конфликтов с ними.

Мраку показалось, что нервозность на съезде начинает спадать. То ли освоились, то ли уже договоры готовы, осталось подписать и скрепить печатями, но в суете уже нет того напряга, как в первый день.

Глава 10

Даже артане, всегда прямые и мускулистые, расслабились, даже их голоса не звучат так вызывающе, как в первый день, когда так и напрашивались на драку, стараясь всем показать, что они народ воинов и никого не боятся.

Слуги на столы наперебой таскают все самое лакомое, из подвалов достали лучшие вина, но Мрак ел и пил без особой радости. У мужчины всегда должно быть что-то выше, чем просто вкусно поесть и хорошо выпить, но сейчас он чувствовал некую пустоту и свою ненужность как на этом пиршестве, так и вообще на съезде.

Даже Мелигерда, на которую мужчины часто бросают жадные взгляды, не может выдернуть из этого странного состояния, потому что есть нечто более мощное чувство, чем любовь женщины, это начинает понимать только сейчас, когда в душе выгорело, а молодая травка еще не выросла.

После пира вернулся к себе в теремок. Хугилай некоторое время держался с ним, затем тихо исчез, настоящий переговорщик всегда на службе.

В доме пусто, Манмурт с Хрюндей исследует сад, с ними Кузя, все заняты, только ему вот остается только ждать, хотя и непонятно чего.

Удержался от желания рухнуть на постель и развалиться всласть, да что это с ним делается, совсем озверел от безделья и ненужности, но сделать все равно ничего не…

Дверь распахнулась так резко, что ударилась о стену. В комнату ворвались с гулким топотом с десяток славов, все с шипастыми дубинами в руках, косматые и со злобно оскаленными зубами.

Он вскочил, ухватил прислоненную к столу секиру. Двух первых набежавших слишком шибко, сразил одним ударом, отступил на шаг и снова ударил быстро и жестко.

Хрустнула дубина, лезвие секиры рассекло ее как сухой прутик и разрубило голову слава до челюсти.

Мрак отдернул топор на себя, уклонился, ударил, снова уклонился, шагнул в сторону, ударил, злая мощь наполнила тело и начала распирать с такой силой, что он взревел дико и сам пошел вперед, рассыпая частые удары, слишком частые, как можно было ожидать при его размерах и толстых руках.

Последний, оставшийся среди павших, округлил глаза и попятился, Мрак взревел люто:

– Сражайся!..

Слав торопливо взмахнул дубиной, Мрак легко уклонился, воздух закручивается от острых шипов, Мрак уловил его движение на лице, ударил в ответ.

Голова слава покатилась по полу, он быстро вытер лезвие о мохнатую шкуру на славе, красиво развернулся, сам ликуя, что тело как будто само уловило нечто в мироздании и двигается словно молодая женщина в танце, ни одного лишнего движения, все слажено и красиво.

В распахнутую дверь заглянул еще один, волосы как созревшая пшеница, глаза выпучены, охнул и умчался.

Мрак, не выпуская секиры метнулся следом, но слава и след простыл, в саду пусто, только слышны издали испуганные крики. Ему послышались вопли за стеной зарослей зелени, слышно было, как там несутся со всех ног, ломая кусты и натыкаясь на деревья.

Он повел носом, легкий запах ведет в одну сторону, потом в другую, словно слав передумал и, резко свернув, ринулся со всех ног, уже не выбирая дороги.

Или не передумал, мелькнула мысль, это же наверняка колдун, у таких людей всегда в запасе всякие хитрости. Это он с таким не сталкивался, а эти твари уже рождаются в мире коварства и хитростей, а для поездки в Куявию отобрали только тех, кто силен в магии.

Он ринулся по едва слышному