Научись любить, если сможешь - Евгения Ник

class="p1">— Давай посмотрим, а потом я могу помочь тебе с твоим первым домашним заданием по английскому.

— Ура! — Юля подпрыгивает на месте и тянет меня за руку в свою комнату.

Бросаю взгляд на Мишу и Зою Николаевну, которая выдает хитрую, но добродушную улыбку, тихо здоровается со мной, после чего они с Мишей удаляются в комнату.

* * *

Мы так заигрались с малышкой, что я не заметила, как пролетел час и того, что ее отец уже несколько минут стоит в проходе комнаты и с улыбкой наблюдает за нами, привалившись к косяку.

— Нет, Юль, так наша башня рухнет, и прекрасный принц не сможет спасти принцессу. Давай сначала поставим вот этот большой кубик сюда.

— О, точно! Лариса, но ты принц, договорились? А я буду принцессой играть.

— Ах, ты маленькая хитруля, — улыбаюсь и легонько щипаю ее за бочок.

— А-а-а, щекотно! — смеется она и откидывается спиной на пушистый ковер.

Такая хорошенькая.

— А меня возьмете в свою игру? — раздается позади нас голос Миши.

Оборачиваюсь и только тогда замечаю его. Уже переоделся. Стоит в домашних спортивных штанах светло-серого цвета и в белой футболке.

— Да! Пап, ты дракон! — оживляется Юля.

— Но у тебя же нет игрушки дракона?

— Ну-у-у, пусть тогда мой Фредди будет страшным и жутким огнедышащим драконом.

Миша берет игрушечную собачку, вертит ее в руке, пожимает плечами и говорит:

— Ну хорошо, пусть Фредди будет драконом.

Так пролетает еще час. Небо за окном розовеет, солнце готовится ко сну. А мы все играем и веселимся, заполняя комнату Юли нашим смехом. Ловлю себя на постоянном ощущении какого-то легкого счастья, мне так тепло здесь и уходить совершенно не хочется. Я будто… дома с родными мне людьми.

— Дочь, — внезапно говорит Миша, совсем неигривым голосом. — Я хотел тебе кое-что рассказать.

У меня что-то екает внутри и внизу горла становится тесно, не могу даже сглотнуть слюну. Смотрю на серьезного Мишу, замерев в ожидании. Хотя нет, замерла я лишь внешне, а внутри странное состояние будто из глубины медленно поднимается волна и скоро она выйдет на поверхность. Это цунами снесет все на своем пути.

— Что? — отвечает Юля, склонив голову набок, и ее шелковистые волосы красиво спадают с плеча.

— Мне нравится Лариса. Очень нравится, — выдает он на мягком тоне, не сводя с дочери внимательного взгляда. Следит за ее реакцией.

Волна поднялась.

— Мне тоже! Я… — девочка смотрит на меня. — … очень люблю Ларису.

— И я ее люблю, — кивает Миша.

Эти двое переводят на меня свои чистейшие, искренние глаза. Цунами обрушивается, смывая все, вычищая подчистую.

— В-вы чего? — придурковато хихикаю я, а в глазах плещется неподдельный страх.

Это было признание? Миша только что признался в любви? Меня начинает колотить изнутри, и я совершенно не знаю, не понимаю, как себя вести, и кажется, что забыла, как разговаривать. Тяжелым свинцом налился язык и стал не подъемным. Я превратилась в немую статую.

— Малыш, Лариса мне нравится как девочка, понимаешь? Как принцесса нравится принцу.

— Миша… — кое-как произношу его имя и мысленно готовлюсь свалиться в обморок.

Зачем же он так сделал? Без предупреждения. Без подготовки ребенка. Да и меня. Он просто сошел с ума, не иначе. Сейчас Юля заплачет, что-то пойдет не так и мне укажут на дверь, как неуместному гостю.

Миша, Миша, ну нельзя же так, было…

Он смотрит на меня и дарит самую нежную улыбку, которую обычно показывает только своей дочери. Протягивает руку, ловит мою и ощутимо сжимает. Обволакивая своим теплом.

И тут вступает Юля.

— Значит, вы поженитесь, как принц и принцесса? — первая слезинка срывается с ее ресничек, и она смотрит на отца, потом на меня. — И Лариса будет жить с нами?

Миша выдает смешок и косится на меня.

— Да, я бы этого хотел, но, малышок, ты слишком торопишься. Сначала принц и принцесса должны очень хорошо друг друга узнать, — отвечает и второй рукой тянется к дочке, берет и ее маленькую ручку.

Юля замирает и смотрит куда-то перед собой. Боже, в этот момент мне кажется, что этой малышке на самом деле куда больше лет. Сейчас передо мной словно взрослый человек в теле ребенка.

— Лариса, а почему ты молчишь? Тебе что, мой папа совсем не нравится? — внезапно говорит она строгим тонои и хмурит свои золотистые бровки. — Он же такой красивый и сильный, только коня нет, как у принца, но у папы есть машина.

— Ч-что? — выпадаю в осадок, от такого резкого поворота. — Нравится, конечно! Мне очень-очень нравится твой папа! — выпаливаю и начинаю быстро кивать головой, как китайский болванчик.

А в следующее мгновение на меня налетает маленькая версия Миши и крепко обнимает.

— Я так и знала! Ура!

— Что ты там знала? — спрашивает Гора.

— Что вы друг другу нравитесь, как мальчик и девочка, — хитро выдает она.

От слов Юли я ловлю ярый стыд и заливаюсь краской до кончиков ушей, а она вскакивает и начинает кружиться вокруг себя. Кажется, исполняя танец радости.

* * *

— Все, уснула, — говорит шепотом Мишка, появляясь в гостиной. — Да уж, у малышни точно случился переизбыток эмоций.

— Угу. А теперь иди сюда, чтобы я тебя убила, — шиплю, как змея. — Это что за самодеятельность была? И вообще… ты… ты мне признался в любви при дочери. Миша, такими словами так просто не разбрасываются. Это серьезно.

Радость сползает с его лица. Он проходит дальше и садится в кресло.

— Мур, а кто тебе сказал, что я разбрасываюсь? Я много думал над этим, окончательно понял чувства, когда был у родителей. Точнее, когда вернулся от них, а тебя уже нет в нашей квартире, — он подается вперед, упирается согнутыми в локтях руками в колени и смотрит на меня исподлобья. — Да Мурашка, все так, как я и сказал, — вздыхает, встает с кресла, подходит и тянет меня за руку вверх, чтобы встала. — Я люблю тебя и хочу, также как и ты, если отношений, то серьезных. С тобой и только с тобой. Так понятно?

Стою и хлопаю своими ресницами, не в силах осознать все происходящее. Кажется, что я Алиса и попала в свой сон. Все слишком сумбурно, хаотично для одного дня. Кажется, вот, щелчок и я открою глаза. Даже легонько щипаю себя за руку. Нет. Не сон.

— И никогда в жизни даже не смей думать, что я что-то могу говорить или делать с шутливым подходом. Мур, для меня этот шаг, как подъем на Эверест, и ты это знаешь. Имея дочь, я бы никогда не стал притаскивать