Кто не боится молний - Владимир Сергеевич Беляев

Не знаю, — пожал плечами Саша. — Пробовать будут.

— Первый раз? — поинтересовался мальчик.

— Первый.

— Как тебя зовут?

— Саша. А тебя?

— Гриша. А ее — Вера. Она моя сестра. Мы с ней снимались в фильме «Попались в сети», он еще не вышел на экран.

— У окошка сидит наш дедушка, он нас привозит на студию, — подхватила Вера. — Нас опять пригласили, в другом фильме снимать будут.

Саша с уважением посмотрел на своих новых товарищей.

— А трудно? — спросил он. — Долго вас тут учили?

— А ты как думал? — хвастливо ответил Гриша. — Не всякий сможет.

Верочка сделала непроницаемое лицо.

— Борис Лукич знаешь какой строгий? — сообщила она тоном большой артистки. — В прошлом году из двадцати семи девочек отобрал меня одну. А мальчиков было тридцать два, наш Гриша чуть-чуть не завалился.

— Чего болтаешь? — перебил ее брат. — Это было в самом начале, а потом я выправился.

— Не шумите, — остановил детей лысый дедушка. — Здесь нельзя.

Ребята на минутку притихли.

Из соседней комнаты появилась Маргарита Сергеевна. В приоткрытую дверь долетели слова: — Кричите во все горло: «Па-ром-щик! Паромщик!»

Там шла репетиция. Женский визгливый голос громко звал паромщика.

Маргарита Сергеевна плотно закрыла дверь, тихо прошла через комнату, наклонилась к Саше.

— Борис Лукич репетирует. Придется часок подождать. А вы, ребятки, — обратилась она к Верочке и Грише, — поищите нашего гримера Серафиму Петровну. Скажите, Борис Лукич просит прийти.

— А где она? — спросил Гриша.

— Кажется, в четвертом павильоне.

— Можно, мы возьмем с собой мальчика? — попросила Вера. — Он никогда не был на киностудии, ему интересно.

— Хочешь с ними, Саша? — обернулась Маргарита Сергеевна к мальчугану.

— А можно? — привстал с места Саша,

— Пожалуйста. Только ровно через час вернитесь.

Вера и Гриша были хорошо знакомы с Маргаритой Сергеевной, с гримером Серафимой Петровной, так как всего несколько месяцев назад вместе работали на картине «Попались в сети», которую ставил молодой режиссер — ученик Бориса Лукича.

Ребята юркнули из комнаты, а тетя Нюра с тревогой высунулась в дверь и крикнула вслед:

— Не потеряйте Сашу, непоседы!

Лето в зимней Москве

Вера и Гриша уверенно шли по студии и вели за собой Сашу, спускались по лестницам, переходили через какие-то узкие коридорчики, вновь поднимались и вновь заворачивали то в одну, то в другую сторону. Саша едва поспевал за ними, боялся отстать и запутаться в сложных переходах.

По пути им все время встречались какие-то странные люди. Вот прошел господин в черном цилиндре с окладистой седой бородой, а рядом с ним спокойно шагал крестьянин в рваном овчинном полушубке, в лаптях.

— «Спартаку» стыдно так играть, — говорил крестьянин господину в цилиндре. — На шестой минуте — второй гол! Позор!

— А твой «Нефтяник» лучше? — закричал господин в цилиндре. — Ха! Тоже игроки!

Саша с удивлением смотрел на этих странных людей. В одном из них он узнал известного артиста, улыбнулся ему, как старому знакомому, но тот не обратил внимания на детей.

В другом месте Саша увидел группу красноармейцев в буденновских островерхих шлемах. Шинелишки порваны, сапоги стоптаны, на буденовках красные звезды. Кое у кого старое ружьишко, у одного на боку висит кривая сабля. Красноармейцы курят сигареты, слушают веселого балагура, смеются.

По узкому коридору пробежали девушки в балетных тапочках, в воздушных платьях и шелковых трико. Их было не меньше десяти, все в цветных одеждах: лиловые, синие, желтые, красно-зеленые, оранжевые, желто-синие, черные, красные, фисташковые, терракотовые.

— Как в театре, — прошептал Саша и остановился. — И все настоящие.

— Пойдем же! — схватила его за руку Вера. — Сейчас попадешь в павильон, прямо на съемку.

Они пошли дальше, и Саша чуть не налетел на важного генерала в нарядном мундире, в блестящих высоких сапогах.

— Наполеон! — удивленно произнес Саша. — Смотри, Наполеон!

— А ты как думал? — спокойно ответил Гриша. — Тут ведь снимают «Войну и мир».

— Не задерживайтесь, мальчики, — поторопила их Вера. — Нам же нужно в четвертый павильон.

— Успеем. Давай покажем Саше студию, — предложил Гриша.

— Тогда идите налево, за мной, — скомандовала Вера, которая лучше брата ориентировалась в путаных переходах.

Она подвела мальчиков к высоким железным дверям, похожим на глухие заводские ворота. В них была проделана настоящая дверка, в человеческий рост. Сейчас в павильоне шла подготовка к съемке и не запрещалось ходить и разговаривать.

Саша с замирающим сердцем переступил порог, прошел несколько шагов и остановился, зажмурив глаза от яркого, ослепительного света. Вера тихо засмеялась и подтолкнула Сашу вперед. Саша открыл глаза и увидал перед собой залитую солнцем улицу южного городка на берегу моря. Маленькие домики сверкали меловой белизной, громоздясь на склонах холмов и скалистых уступов. На террасах висели связки красного перца и кукурузы, золотились тыквы, крупный репчатый лук, туго сплетенный, как девичьи косы. Тут же на веревках сушились морские бычки и поблескивали на солнце маслянисто-янтарные рыбки, называемые султанками.

На узкой улочке, мощенной булыжником, у источника стояла двухколесная тележка, в которую был запряжен ослик. Улочка спускалась вниз между веселыми домиками и кончалась у самого берега моря. В синем морском просторе покачивались белеющие паруса рыбацких шаланд.

На улице и на террасах ходили люди в тюбетейках, войлочных шляпах, одетые по-восточному. Женщины были в шароварах и шелковых пестрых платках, закрывавших лицо.

Будто какой-то волшебник в одно мгновение перенес Сашу в далекую сказочную страну. Было удивительно смотреть на все это. Всего полчаса назад Саша шел по московской заснеженной улице, прятал уши и нос от мороза, а теперь стоит в солнечном крае, на берегу теплого ласкового моря. Разве это не чудо?

— Обалдел? — толкнул его Гриша. — Пойдем к ослику, он забавный.

Осторожно шагая по мягкому полу, Саша подошел к ослику, с любопытством взглянул на него. Вера погладила длинноухого по сивой спине, дотронулась до мордочки. Ослик стоял смирно, только скосил на девочку коричневый глаз, повел большим