Превозмогая желание - Стейси Кларк

за руку, и она замирает. Смотрит то на руку, то на моё лицо. Когда последние остатки сна рассеиваются, я разжимаю руку и трясу головой.

– Что ты тут делаешь? – шепчет она. Её глаза припухли от слёз, но она всё равно кажется мне совершенством.

– Сижу. – Говорю так, будто это моё законное место, и я не понимаю, что она от меня хочет.

– Зачем ты спишь под дверью моей спальни? Есть же диван, Макс.

– Я думал, что в мои обязанности входит сторожить сон хозяйки квартиры, – отшучиваюсь я, поднимаясь на ноги.

– Ты тут гость, Макс, а не охранник или сторож, – качает она головой.

– Я всё равно не нашёл постельное бельё и одеяло с подушкой, так что, какая разница – на полу или на диване.

– Чёрт! – Она закрывает глаза. – Я совсем забыла, извини.

– Ничего страшного, Лера. Я уже понял, что мне тут не рады.

– Не говори так, Макс. Ничего подобного я не говорила.

– Но подумала.

– Ты ведёшь себя, как придурок. Говоришь всякие глупости.

– Я пытаюсь отвлечь тебя от твоего горя. Если ты начнёшь меня ненавидеть, у тебя не останется времени горевать. Всё просто, как дважды два!

– У тебя это получается. Ты доволен?

– Твои слёзы говорят об обратном.

– Похоже, ты вдоволь наслаждался моими слезами подслушивая у двери.

– Ты ошибаешься, – вздыхаю я.

– Что на счёт тебя, Макс? Ты потерял брата. Мы оба потеряли любимого нами человека.

– Если я не плачу, это не значит, что мне не больно.

– Кто отвлечёт тебя, пока ты отвлекаешь меня?

– Мы оба будем отвлекать друг друга, что тут непонятного!

– Это не может длиться вечно.

– Человек не может горевать вечно, Лера.

Она молчит, обнимая себя руками и смотрит куда-то вдаль, крутя в голове свои мысли.

– Почему именно он, Макс?

Рано или поздно она бы задала этот вопрос.

– Ты неправильно формулируешь вопрос, Лера. Ты хочешь сказать: почему именно он, а не я?

– Я не это имела ввиду… я…

– Брось, Лера! Я не наивный, как Дэн! Именно это ты и имела ввиду! Было бы проще, если бы это случилось со мной, так ведь? Вы бы погоревали немного и забыли. Упали бы друг другу в объятия, занялись сексом и – вуаля! Вы снова счастливы!

– Зачем ты такое говоришь?

– В отличие от тебя, я называю вещи своими именами. Мне не стыдно сказать в глаза, то что я думаю на самом деле! Не стыдно признаться в том, что я люблю жену своего брата! Боже! Да я хочу жену своего брата прямо сейчас, пока он лежит в своей могиле!

– Ты – бездушная скотина, Макс. Я ненавижу тебя. – Она произносит это так тихо, что на миг я думаю, что мне просто послышалось. Лучше бы она кричала и била мне в грудь кулаками.

– Скажи это ещё раз. Я рад, что ты хоть что-то способна ко мне испытывать, – зло бросаю я.

– Я хочу, чтобы ты уехал.

– Только после того, как выполню своё обещание.

Она заходит в свою спальню и закрывается. Куда бы она не хотела сходить, когда обнаружила меня на этом месте, ей это так и не удаётся.

– Ты мне так и не дала постельное бельё и подушку с одеялом! – кричу я сквозь закрытые двери. Но она не отвечает. Я ещё немного жду. Она хотя бы перестала плакать, так что мой план сработал. Иду в зал и падаю на диван. Хорошо, что на диване есть подушки. Я снова заслужил то, на что нарывался. Чувствую, меня ждёт весёлая жизнь. Пожалуй, стоит прикупить завтра комплект постельного белья и плед.

Глава 26

Этим утром я просыпаюсь от того, что Лера ходит по квартире и будто на зло мне громко брякает межкомнатными дверями, гремит посудой и топает, как слон. Я предпочёл бы укрыться с головой одеялом, чтобы свет, падающий из окон, не мешал мне спать дальше. Но, пошарив рукой вокруг, я его не нахожу. Вспоминаю, что добрая хозяйка так и не выдала мне одеяло.

– Всегда думал, что девочки ходят, как балерины, на цыпочках, – ворчу я, переворачиваясь лицом в спинку дивана, а подушку кладу на лицо.

– Если тебя что-то не устраивает, дверь открыта, Макс.

– М-м-м-р-р, – протяжно то ли рычу, то ли мычу я. Вообще-то, это мои коронные слова, которые я всегда говорил Юле. Вот уж действительно насмешка судьбы. – Можно мне продлить проживание на неделю?

– Я не шутила, когда говорила, что хочу, чтобы ты уехал. Не ты ли говорил, что нужно называть вещи своими именами?

– Ты быстро учишься. Больше ничего не хочешь сказать, пока я не уехал? – Я переворачиваюсь на спину, закинув подушку и руки за голову. Со стороны может показаться, что у меня непринуждённый вид. Но это только иллюзия. На самом деле каждое слово, вылетевшее из уст Леры ранит меня больнее ножа. Но я готов к этому, если от этого ей станет чуточку легче.

– Я уже говорила, что ты – бездушная скотина?

– Да, ты повторяешься.

Я наблюдаю за ней. Трудно прочитать эмоции на её лице. Отрешённость? Злоба? Ненависть? Или всё вместе взятое?

– Трудно уязвить человека, когда он – бездушная скотина. Думаю, что все мои попытки бесполезны.

– А ты попробуй. У каждого человека есть свои больные места. Я – не исключение из правил.

– Думаю, ты упиваешься своей надменностью, Макс. Для тебя это, как наркотик. Сделать человеку больно не составляет для тебя особого труда.

– Я сделал тебе больно?

– Сделать больно может только тот человек, который тебе не безразличен, Макс. – Она поднимает на меня свой взгляд, отрываясь от приготовления завтрака. Хоть бы спасибо сказала, что я вчера принёс три пакета продуктов, иначе мы бы сидели голодными.

– Хотел подловить тебя, Лера. Но ты оказалась умнее меня.

– Я ничего к тебе не испытываю, Макс. Кроме ненависти.

Видимо Лера забыла старую добрую поговорку, что от ненависти до любви один шаг. Но я не стану говорить ей об этом. Оставлю это на десерт.

– Ненависть – тоже чувство.

– Ты добиваешься именно этих чувств к себе?