В глубине души - Джейн Энн Кренц

— Вы сами не понимаете, что говорите! — надменно заявила Дженни. — Фэллон Джонс убил моего брата.

— А разве не вы подвергли Фэллона действию волшебного фонаря? — мягко поинтересовалась Изабелла. — Такеру не нужно было использовать сверхспособности, чтобы проникнуть в квартиру и заменить лампочку, это сделали вы. Так что, когда ваш брат пришел, Фэллон уже мало что соображал.

Фэллон будто окаменел, Дженни вдруг взвилась как фурия и прошипела с ненавистью:

— Ты сумасшедшая!

— Вовсе нет. Кроме того, я уверена, что Фэллон знает правду. И скорее всего с самого начала понял, что случилось.

— Никакая это не правда! — воскликнула Дженни и повернулась к бывшему жениху: — Заставь ее замолчать.

— Это не так-то просто.

Изабелла шагнула к Дженни и остановилась.

— Не хочу тебя пугать, но, думаю, ты не сможешь долго держать это в тайне. Я видела такой горячий туман и раньше. Если бы тебя сжигала ненависть, то никаких проблем: социопаты питаются огнем людских страданий, — но ты хороший человек и когда-то Фэллон был тебе дорог, поэтому тебя иссушает жар иного рода, разве нет? Тебе понятно, что он с тобой делает.

— Замолчи! — едва сдерживая рыдания, воскликнула Дженни. — Просто замолчи. Пожалуйста…

Изабелла смолкла. Фэллон стоял не двигаясь.

Дженни больше не могла сдерживаться и разрыдалась. Вдруг все в ее душе начало рассыпаться под ужасающим гнетом тайны, которую она там прятала.

Изабелла подошла к ней и попыталась приобнять, но девушка сопротивлялась, пока последняя преграда не рухнула. И тогда она уткнулась Изабелле в плечо и зарыдала в голос.

Спустя какое-то время к ним подошел Фэллон и протянул Дженни аккуратно сложенный белый платок. Изабелла улыбнулась, подумав, что мало кто из современных мужчин носит с собой чистый носовой платок на случай если придется вдруг успокаивать заплаканную даму. Но таков был Фэллон — человек будто из другой эпохи, из тех времен, когда честь и рыцарство ценились превыше всего.

— Я верила ему. — Дженни взяла платок, вытерла глаза и перевела дух. — Прости меня, Фэллон. Но он был моим братом и я безоговорочно верила ему.

— Я знаю это: Такер был моим другом и партнером и я тоже всегда ему верил.

Дженни вздохнула.

— Ты, наверное, вообще все знаешь. Да, ведь ты Фэллон Джонс, у тебя на все есть ответы.

— Не на все, — возразил он.

— Ну, по крайней мере в этом деле. — Дженни посмотрела ему в глаза. — Да, в ту ночь я включила волшебный фонарь — спрятала лампочку в торшере. Излучение повлияло и на меня тоже, но не так сильно, как на тебя, потому что твои способности гораздо мощнее моих. Я… знала, что так случится.

— Такер тебе сказал, что тем клубом заведовал я и поставлял фонари в кабинеты для избранных клиентов тоже я, — произнес Фэллон. Это был не вопрос, а утверждение.

— Да. — Дженни всхлипнула. — Это моя вина. За все, что произошло, ответственна я, потому что создала те проклятые фонари.

— Но зачем? — спросил Фэллон.

— Это был эксперимент, — объяснила Дженни. Теперь ее голос звучал пусто и безжизненно. — Очень многие психоактивные лекарства не действуют на людей с мощным даром. Я пыталась найти способ лечения у них депрессии, тревожности и посттравматического стресса, которым они тоже подвержены, вот и решила, что если воздействовать лучами паранормального светового спектра, то, возможно, состояние обладателей с пси-энергии улучшится.

Фэллон, слушал молча, хотя и было видно, что информация его шокирует.

— Я начала работать с записями одного моего предка, обладавшего даром видения и разложения на составляющие светового спектра, который жил в тридцатые годы прошлого века, и в итоге сконструировала весьма необычный прибор. Состоял он из различных пород кварца и янтаря, которые по своей природе паралюминисцентны и парафорсфоресцируют.

— О боже! — не выдержала Изабелла. — Сколько новых слов я узнала.

Дженни, будто не слышала ее, продолжила:

— Сами по себе эти камни ничего не излучают, но если их установить определенным образом и активировать нужными зеркалами, то начнут работать. Эффект может быть разной степени силы: от эйфории до галлюцинаций и полной дезориентации. Эти состояния быстро проходят, но предсказать их практически невозможно.

— Признаюсь, я мало что в этом понимаю, — призналась Изабелла, — но твоя версия кажется мне очень интересной.

— И я до сих пор считаю, что у нее есть будущее, — отозвалась Дженни. — Но после первого же испытания устройства, которое Такер назвал волшебным фонарем, я поняла, что хоть его излучение в малых дозах и улучшало настроение, побочные эффекты были слишком серьезными. Мне не удалось придумать, как мое изобретение можно использовать безопасным образом.

— Но потом Такер узнал о твоих экспериментах и решил, что волшебный фонарь привлечет еще больше посетителей в его клуб.

— Клянусь, я не знала, что это он заведовал клубом, — прошептала Дженни.

— Да и я об этом тоже не знал до самого конца, — добавил Фэллон.

Дженни чихнула в платок.

— Теперь это не имеет значения, но мне важно, чтобы ты знал: и лампы не я изготовила для Такера. Он просто украл мои записи и сделал их сам. Это не сложно, если у тебя есть кварц и янтарь, а также обсидиановые зеркала.

— Я ни секунды не верил, что ты имела отношение ко всему этому, — сказал Фэллон.

Дженни слабо улыбнулась:

— Дело в том, что, когда Такер рассказал, будто ты являешься настоящим владельцем клуба и облучаешь посетителей этой ужасной лампой, я сразу поверила ему. А после… после его смерти я заставляла себя верить в то, что брат говорил правду, поскольку альтернатива была слишком ужасной.

Изабелла коснулась плеча Дженни.

— Ты ведь приняла вину брата, да? Значит, тебе так больно не от этого. Ты в отчаянии, потому что винишь себя в произошедшем.

— Да, я виновата, — со вздохом согласилась Дженни. — Если бы я не экспериментировала с чертовыми лампами, если бы не показала результаты Такеру…

— То он нашел бы что-нибудь другое, — прервал ее самобичевание Фэллон. — Ему нравилось жить на грани, доказывая всему миру, что он не только смелее, но и умнее остальных. Со временем постоянный выброс адреналина стал его личным наркотиком.

— Да, — согласилась Дженни, — думаю, ты прав. Все в семье знали, что Такер не мог жить без риска. Моя бедная мама постоянно волновалась, что в конце концов его убьют.

— В какой-то момент доказать себе, что способен обмануть «Джонс и Джонс», стало его самой главной целью.

Дженни немного успокоилась:

— Хоть я и знала Такера хорошо, но все равно закрыла на все глаза и заставила себя поверить ему. Ты сможешь когда-нибудь простить меня за это, Фэллон?