Канарис. Руководитель военной разведки вермахта. 1935-1945 - Карл Хайнц Абсхаген

И в самом деле 3 и 4 апреля в датских газетах были опубликованы сенсационные сведения, поступившие из Стокгольма, о якобы таинственных немецких приготовлениях в портах Балтийского моря к транспортировке в больших количествах людей и грузов. В тот период в Скандинавских странах царила напряженная атмосфера всеобщей нервозности и предчувствия надвигающейся опасности. Появившаяся в печати статья горячо обсуждалась в датском обществе и характеризовалась как признак предстоящего немецкого нападения на Норвегию.

Можно было не сомневаться, что и английская дипломатическая миссия в Копенгагене живо заинтересовалась этим сообщением. Во всяком случае, в Копенгагене все отлично понимали, что ни о какой секретности запланированной операции уже не могло быть и речи, хотя подлинного ее размаха пока еще никто не представлял.

Обсуждавшиеся в датском обществе сценарии ожидавшегося нападения немцев на Норвегию изобиловали такими подробностями, что невольно напрашивался вывод: английским спецслужбам, безусловно, известно гораздо больше о намерениях Гитлера, чем опубликовано в печати. Во всяком случае, у Лидига были достаточно веские основания письменно изложить приведенные выше соображения в своем отчете, отправленном в Берлин, а затем и самому вылететь в столицу Третьего рейха для устного доклада.

Слушая Лидига в присутствии Остера, Канарис уже не сомневался: сведения о еще не начавшейся операции определенно просочились за рубеж и, как видно, серьезно встревожили англичан. И он высказал надежду, что теперь Гитлеру придется еще раз хорошенько подумать, прежде чем отдавать окончательный приказ о наступлении, и что таким образом опасное распространение военных действий на Скандинавские страны будет предотвращено. Оптимизм Канариса заметно усилился, когда Лидиг сообщил ему о наличии среди сотрудников особого штаба нешуточных разногласий относительно практической реализации плана «Везер», вызванных не только публикациями в печати, но и другими соображениями.

В конце беседы Канарис, подводя итог, заявил: «Нам остается только надеяться, что Лондон отнесется к данному вопросу со всей серьезностью и что британское военное руководство поступит так же, как поступили бы мы на их месте. Англичане должны путем соответствующего маневра своего военного флота совершенно недвусмысленно дать Гитлеру понять, каким опасностям он подвергнет свои более слабые военно-морские силы и транспортные суда, если все-таки решится на нападение. Хотелось бы верить, что англичане предпримут что-то в этом роде в самом ближайшем будущем. В складывающейся ситуации задача абвера – приложить все силы, чтобы убедить Гитлера в пагубности для Германии любых предполагаемых противодействий Великобритании. Мы должны положить ему на стол побольше устрашающей информации о готовящихся англичанами контрмерах». Как следствие этого разговора, в последующие дни все сообщения, которые можно было бы интерпретировать в благоприятном для заговорщиков смысле, поступили в особый штаб в изрядном количестве.

Однако надежды Канариса, с фанатичной уверенностью ожидавшего скорого появления у побережья Норвегии крупных соединений британских боевых кораблей, так и не сбылись. Гитлер не позволил сбить себя с толку донесениями абвера и не отказался от своих намерений. Военная операция против Дании и Норвегии началась в установленный срок, то есть 9 апреля 1940 г. Но и тогда британский военно-морской флот, по непонятным Канарису причинам и вопреки его ожиданиям, продолжал бездействовать. И хотя норвежцы, реагируя на предупреждения из Швеции, и приняли в последний момент кое-какие защитные меры, сумев нанести немецким войскам в боях за Осло значительные потери, в общем операция «Везер» прошла удачно. Правда, в ходе наступления были и серьезные неудачи, не раз заставлявшие Гитлера подумывать о прекращении наступления[16].

Для понимания отношения Канариса к этим событиям приведем его высказывание в Копенгагене, куда он прибыл сразу же после взятия города германскими войсками. День спустя среди немецких военнослужащих распространился слух о якобы произошедшем на траверзе Бергена морском сражении между немецкими военно-морскими силами и британским флотом. Поначалу Канарис воспринял эти разговоры вполне серьезно, ибо видел в них хотя и запоздавшее, но все-таки подтверждение собственных стратегических оценок. По этому поводу он заметил: «Вот видите, если бы только англичане вышли в море двумя днями раньше, то всего этого не случилось бы».

Как можно заключить из этого высказывания, Канарис долгое время непоколебимо верил в энергичные превентивные действия британского военного флота. Данная реплика – также лишнее свидетельство его высокого мнения о мощи военно-морского флота и осмотрительности политического руководства Англии. Вместе с тем, как показывает этот пример, общий фаталистический пессимизм, все сильнее овладевавший им по мере расширения зоны боевых столкновений, вполне уживался с довольно оптимистическими суждениями, касающимися отдельных эпизодов войны. Возможно, именно это двойственное восприятие действительности помогало Канарису выдержать психологическую нагрузку 1939–1944 гг., не падая духом, продолжать борьбу, в успешный исход которой он не верил. Когда его метафизический разум навевал ему мысли о безысходности и тщетности усилий, его беспокойный дух напоминал об удавшихся делах и существующих благоприятных факторах. Конечно, практической пользы от этого было мало, разве что наступало временное успокоение. Чем дольше шла война, тем труднее становилось Канарису даже на короткий период убаюкивать собственный пессимизм. А потому не оставалось ничего другого, как отвлечь себя от горьких мыслей неистовой работой, почти беспрерывно, не давая передышки, гонявшей его из страны в страну от одного филиала абвера к другому.

Что же касается конкретного случая с ложной оценкой вероятных действий Великобритании, то следует обратить внимание на тот факт, что мнение Канариса было до известной степени предвзятым, сформировавшимся на основании неверных предпосылок, которых он, однако, упорно придерживался, невзирая на очевидные факты и веские аргументы. Дурацкая привычка Гитлера и Риббентропа презрительно отмахиваться от англичан, как декадентов, готовых уже навсегда сойти с мировой политической сцены, служила Канарису хорошим доказательством правильности собственных противоположных суждений. Он восхищался англичанами, и его столь высокое мнение сложилось во многом под влиянием двух факторов. Будучи опытным морским командиром, он имел очень ясное представление о мощи и боевых качествах британского военно-морского флота и был твердо убежден в его способности утвердить свое господство на море в схватке с любой державой европейского континента, в том числе и с гитлеровской Германией. Кроме того, ему импонировали интуитивные, на первый взгляд хаотичные действия англичан, с помощью которых те создали, а ныне продолжают управлять своей огромной, разбросанной по всем континентам империей. Канарису был по душе их метод, при котором импровизация превалировала над организацией и человек, не связанный никакими устоявшимися клише и бюрократическими рогатками, мог свободно проявлять свои творческие способности и дарования.