Ловушка для птиц - Виктория Платова

– Ну, не все же там – дети алкоголиков и наркоманов. Жизненные обстоятельства бывают разными.

– Может, и не все, но… Одна моя знакомая как-то усыновила сразу троих. Сначала девочку, а потом ее младших брата и сестру. Давай, спроси меня, что было потом!

– Что было потом? – на автопилоте спросил Брагин.

– Старшая со временем стала уходить из дому и жить с какими-то бомжами, которые дом обнесли, – с каким-то гибельным сладострастием начала рассказывать Катя. – А потом нашла родного папашу-наркомана… А мать к тому времени загнулась от передоза. Так вот, девчонка заявила, что с папашей ей лучше. Лучше, понимаешь? Ей лучше спать на зассанном тряпье, чем в нормальной постели, в своей собственной комнате. И лучше ширяться, чем учиться в школе и ходить в художку. Или на музыку. А у мальчика обнаружили шизофрению… – А третья девочка оказалась аутисткой.

Брагин зло прервал ее:

– И что это за знакомая? Я ее знаю?

– Нет. Не знаешь. Это… недавняя знакомая.

– Что же она сделала с детьми? Вернула обратно?

– А что еще оставалось? Хочешь сам через это пройти?

– Да.

– Это будет не твой ребенок. Не твоя плоть и кровь. И он никогда не станет твоим, хоть убейся. И ведь даже претензии никому не предъявишь.

– А если просто попробовать полюбить? Вдруг получится?..

Больше они не возвращались к этому разговору – как будто его и не было. И внешне ничего не поменялось, и Катя все так же сдавала анализы и таскала на них Брагина. Вот только прежнее неистовство ушло, как будто все у Кати выгорело изнутри.

Остался только накопившийся за годы новогодний пепел.

И хорошо, что Брагин не увидел сына Веры Протасовой. Нет, безумие ему не грозит, вот только грусть иногда заполняет до краев. Но Катя не должна замечать его грусть. Усталость – да, и озабоченность – потому что у него такая работа, всегда на грани. Они – его постоянные спутники; сизая дымка, заслоняющее солнце, которое щедро светит остальным людям.

Но в Питере еще нужно извернуться и обнаружить солнце там, где его не бывает в принципе.

После визита к Протасовой Брагин все никак не мог отделаться от этой истории. Если отбросить экзистенциальную шелуху, в сухом остатке выходило, что правоохранительные органы сработали неправильно. Вернее, не сработали совсем. И у этого должна быть своя причина.

Первое, что приходит в голову, – статус: Филипп Ерский – знаменитый музыкант. Пусть и классический, – следовательно, гораздо менее популярный, чем ведущие персонажи шоу-бизнеса. Но он хорошо известен на Западе, а это – дополнительные очки.

И все же…

Статус – ни разу не индульгенция. Машина правосудия таких статусных людей перемалывает мгновенно, если их не окружают надежные бетонные блоки. Покровители в высоких эшелонах, один звонок которых способен если не остановить следствие, то, во всяком случае, сильно затруднить его.

Возможно, в случае с Верой Протасовой сработала именно эта схема. Пока женщина находилась в коме, следствие буксовало. А потом, когда она отказалась подавать заявление на Ерского, и вовсе заглохло. Не само по себе. Нельзя исключать вероятности, что следователям, разбиравшимся с проломленным черепом скрипачки, поступили… рекомендации. Да и с Верой успели к тому времени поговорить. Припугнули. И, припугнув, настоятельно рекомендовали не ворошить прошлое. Заплатили отступные. Скорее всего – немаленькие, ведь и преступление было не рядовым. Брагин абсолютно уверен, что именно так и всё и произошло, и несколько лет Вера честно держала рот на замке, выполняя свою часть сделки. Что произошло потом?

Подстрелили орла, вот что. Нет больше Ерского. Был – и сплыл, вот язык у его жертвы и развязался. Вопрос в том, были ли другие. Если были, то где они сейчас? Все ли живы или кому-то повезло меньше, чем Протасовой? Как показывает практика, типы, подобные Ерскому, сами не останавливаются.

И девушка.

Теперь, после Вериных откровений, логично было предположить, что девушка из автобуса вполне могла стать одной из тех, кто испытал на себе вивисекторское любопытство знаменитости. И она была скрипачкой, а значит, априори, – человеком с по-другому устроенным слухом. Тем самым, который позволял оценить талант Ерского по достоинству и распахивал абсолютно все дверцы в душе.

Брагин же этих дверец, дверок, форточек, а также лазов для кошек и собак понять не может. Вместо катарсиса получается один сплошной сквозняк. Заинтригованный сверх меры историей про скрипичный концерт «Памяти ангела», Сергей Валентинович даже нашел его на Ютьюбе. Правда, не в исполнении Ерского, но дела это не меняет.

Унылое говнище этот ваш концерт. Да. Противопоказанное людям со здоровой психикой.

После первых пяти минут прослушивания Брагину пришла в голову новаторская мысль: «Памяти ангела» нужно давать прослушивать самым отпетым негодяям перед допросом. Признательные показания в обмен на прекращение музыкальной экзекуции гарантированы.

Общественность, населяющая филармонии и концертные площадки (по обе стороны рампы), думает иначе наверняка. Вот и скрипачка из автобуса могла попасться в сети гениальности Филиппа Ерского. А потом было уже поздно что-то менять.

Инфицирование произошло, вирус уже в крови.

И остается только наблюдать со стороны, как рушится твоя жизнь.

Начало теории выглядело довольно правдоподобно, как и побудительные мотивы Неизвестной: сюда даже вписывались следы от наручников на запястье девушки. Проломив башку одной крале, Филипп мог приковать к чему-нибудь и вторую, с него станется.

Но, едва двинувшись по этому пути, Брагин неожиданно забуксовал: всё бы ничего, только убил девушку явно не Ерский. Он уже был мертв, когда та покинула квартиру. Настежь распахнутые лоджия и окно на кухне впустили в квартиру декабрьский холод и несколько замедлили процесс разложения трупа. Так что точное время убийства скатилось на приблизительное: плюс-минус несколько часов. И это все, что Брагин смог вытрясти из Пасхавера. Но даже если продолжать придерживаться версии, что Филиппа убила девушка (пусть и защищая себя), – то кому понадобилась ее собственная смерть? К тому же такая безотлагательная. Ведь истязатель мертв.

Или были другие истязатели? Или были… кто?

Брагин злился на себя. Злился на камеры, которым не удалось зафиксировать никого, кто выходил бы с красным рюкзаком из автобуса № 191 по всему маршруту следования. В записях неплохо был представлен Невский с толпой китайцев у Гостинки, пробивающих себе путь в салон чемоданами и сумками. И что это только приключилось с ними? И куда подевался транспорт, на котором обычно передвигаются группы? Одиночные пассажиры, а также пары и несколько малочисленных компаний тоже имели место быть, но и здесь рюкзак не отыскался.

Об этом Брагин узнал из отчета Гавриковой и Солопченко – двух практикантов, которыми честный человек В. К. Столтидис усилил группу. Сказано – сделано, получай, Сергей Валентинович, людей. И Гаврикова (строгая девушка), и Солопченко (юноша, находящийся в патологической зависимости от строгой девушки) показались Брагину толковыми ребятами. Готовыми тратить время на рутину в ущерб шерлокхолмсовской высоколобой аналитике. Не старой, а новой, воплощенной английским актером Бенедиктом Камбербэтчем в лихом, но чрезвычайно оторванном от всех правоохранительных практик сериале.