Тайны ночи - Джо Беверли

Должно быть, она и впрямь выглядела ужасно, потому что Диана, мельком взглянув на нее, не стала спорить. Впрочем, графине и самой наверняка не хотелось еще много часов трястись в карете.

— Хорошо, мы переночуем в Тереке. В конце концов, мы загримированы. Никто не догадается о связи между нами и Брендом Маллореном.

Теперь Розамунде придется здорово пошевелить одурманенными мозгами, чтобы придумать способ дать знать людям о Бренде. Причем сделать это хитро, дабы ничем не выдать себя.

Задача и впрямь не из легких.

Диана опять открыла свой путеводитель и полистала страницы.

— Терек, Терек, Терек. Так, посмотрим… Единственная придорожная гостиница — «Три бочки».

О Боже!

Конечно, Розамунда сама настаивала на том, чтобы Бренда отвезли в Терек, ведь он сказал, что в этом городке у него назначено деловое свидание, но если здесь всего одна приличная гостиница, значит, его партнер, вероятнее всего, будет ждать его именно там.

Не стоит говорить об этом Диане, ибо та наверняка тогда передумает, и они уедут в Рипон. Ладно, они загримированы, все будет хорошо.

Диана крикнула Гарфорту, чтобы он остановился у «Трех бочек», потом обернулась к Розамунде.

— Осталось только придумать тебе имя. — Она озорно блеснула глазами. — Как насчет леди Гиллсет?

— Нет! — почти завизжала Розамунда и тут же почувствовала адскую боль в голове. Помолчав, она добавила:

— Это может вызвать подозрения. Надо придумать какое-нибудь очень обычное, незапоминающееся имя. Например, леди… Ричардсон.

— Отлично. Леди Ричардсон, жена сэра Джона Ричардсона из Линкольншира. А почему у нас нет багажа?

— Мы его потеряли. — Розамунда закрыла глаза, мучительно пытаясь найти правдоподобное объяснение, но голова ее затуманилась болью и чувством вины.

— Перепутали багажные места в грузовой карете! — воскликнула Диана, и Розамунда поморщилась от слишком громкого голоса. — Умно придумано! — Она сжала руку Розамунды и прошептала:

— Бедная Роза, потерпи еще немножко. Видишь, мы уже въезжаем в город.

Розамунда подняла свинцовые веки. Карета и в самом деле петляла по узкой оживленной улочке. О Господи, выдержит ли она эту пытку? Дробный топот копыт, скрип колес, стук кузнечного молота и едкий запах жареного мяса…

К горлу опять подступила тошнота. К счастью, вскоре они выехали на большую рыночную площадь, безлюдную и относительно тихую — был небазарный день, а через несколько мгновений остановились у роскошного крыльца высокой гостиницы.

Розамунда с облегчением вздохнула. Кровать! Сейчас она ляжет в кровать!

Встречать важных гостей выбежала целая толпа слуг. Розамунда предоставила Диане улаживать все вопросы и теперь с удивлением наблюдала, как хорошо удается ее кузине роль спесивой горничной при благородной, но не очень знатной даме. Тон Дианы стал особенно резким, когда толстый владелец гостиницы заявил, что может предложить госпоже только отдельную гостиную, ибо на эту ночь все спальни заняты.

«В гостинице нет мест», — подумала Розамунда, и большой вестибюль качнулся перед глазами. У нее совсем не осталось сил. Привалившись спиной к большой белой колонне у основания темной лестницы, она поняла, что не доберется даже до кареты. От кухонных запахов закрутило желудок. В гуле голосов она различала сердитый голос Дианы и масленый — владельца гостиницы. А вот и еще один голос. Мужской. Успокаивающий.

Пусть возьмет хотя бы отдельную гостиную, если больше у них ничего нет! Розамунда вспомнила, как Бренд боролся с тошнотой и в конце концов проиграл схватку. Она тоже проиграет, и будет намного лучше, если это случится не на глазах удивленной публики.

Диана тронула ее за руку:

— Миледи… — Как странно она говорит! И дело не в акценте, а в интонации. Хотя в таком состоянии Розамунде странным показался бы любой голос. — Этот джентльмен предлагает свою помощь. Он отнесет вас в кровать, миледи. Если вы позволите.

— В кровать?

— Он отдает вам свою спальню.

Превозмогая боль, Розамунда повернула голову и увидела кланяющегося ей высокого, темноволосого мужчину. Вот он, настоящий странствующий рыцарь!

Он был хорош собой, но не это делало его героем в ее глазах. Он отдал ей свою комнату и вызвался отнести ее на второй этаж!

— Вы позволите, леди Ричардсон? — Розамунда оторвалась от спасительной колонны и оперлась на его руку. — Разрешите представиться, — сказал он, шагая по ступенькам, — меня зовут Ротгар.

Розамунда не открывала глаз, переживая всю ту же внутреннюю борьбу. Пожалуй, надо предупредить этого доброго человека.

— Боюсь, меня может стошнить, сэр.

— Если так, то это, несомненно, искупит некоторые из моих многочисленных грехов.

Его манера шутить показалась ей знакомой. Розамунда слегка приоткрыла глаза. Нет, она впервые видела этого мужчину. Если бы они встречались, она наверняка запомнила бы. В ее воспаленном воображении он рисовался ей Люцифером — черный костюм, дьявольски красивое лицо…

— Вы распутник? — Вообще-то она никогда не сталкивалась с распутниками, но Ротгар укладывался в ее представление о них, тем более что сам упомянул о своих многочисленных грехах.

Он помог ей войти в комнату.

— Я бы так себя не назвал.

Ротгар задержался на пороге, потому что в спальне суетились горничные, тихо переговариваясь между собой, должно быть, расстилали постель и согревали ее грелкой.

— Разве способны мы сами судить, насколько грешны? — спросила она, пытаясь собраться с мыслями.

— Наша совесть — лучший наставник. Постель готова, леди Ричардсон. — Слегка усмехнувшись, он добавил:

— Можете ложиться.

Ей вдруг стало смешно. Он решил, что она страдает от последствий неумеренных возлияний, точно так же как сама она совсем недавно ошибочно думала о Бренде. Что ж, пришло время расплачиваться за ошибки.

Между тем кто-то снял с нее туфли, и Ротгар бережно уложил ее на мягкую перину. Он был очень силен и на удивление нежен, но, оказавшись в постели, Розамунда испытала такое неподдельное блаженство, что забыла про все остальное.

— Спасибо, сэр, — пробормотала она и тут же закрыла глаза.

Его голос долетел до нее откуда-то издалека:

— Желаю вам скорейшего выздоровления, леди Ричардсон.

Розамунда поняла, что он ушел, но все ее мысли сейчас сосредоточились на борьбе с непокорным желудком. Только бы не вырвало! Это очень неприятно, к тому же она боялась мучительной боли в голове. Страшно подумать, какие страдания перенес Бренд! А ведь он даже забыл свое имя и не знал, где находится. И несмотря на это, сохранял присущую ему вежливость.