2012. Хроники смутного времени - Евгений Зубарев
Шрифт:
Интервал:
Выезжать из Москвы решили тем же неформальным способом, что и въезжали, — Палыч резонно рассудил, что от добра добра не ищут. А еще мы вспомнили про три автомата Калашникова, отобранные у милицейских оборотней на московской трассе. Автоматы так и лежали в багажном отделении, небрежно завернутые в брезент, и при неверном развитии событий могли стать реальным поводом для ареста. Бросать же такое славное оружие рука не поднималась — днем я все-таки купил автомобильный телевизор, поэтому о том, что ждет нас южнее Москвы, у нас уже имелось вполне отчетливое представление.
Пока Палыч созванивался с логистиком Василием, а потом аккуратно проталкивал микроавтобус через бесконечную череду столичных пробок на юго-восток, мы с Валерой неотрывно таращились в телевизор. Федеральные каналы новостями не баловали, а если новости и появлялись, то, в основном, зарубежные. Впрочем, сюжет про ночные беспорядки в Париже я посмотрел внимательно и еще потом выслушал комментарий Васильева — тот заявил, что увидел на лицах французских полицейских неподдельную решительность и это его успокаивает.
Что он там мог увидеть на экранчике размером в пять дюймов, я не понял, но успокоительные речи никогда не бывают лишними…
Потом на одном из дециметровых каналов мы увидели окончание любопытного репортажа — правительство Москвы организовало для целой кодды журналистов экскурсию за Кольцевую автодорогу, каким-то чудом доставив в аэропорт Домодедово и обратно сразу три автобуса борзописцев и телеоператоров. Судя по опасливо-восторженным лицам журналистской братии, они испытали от этого приключения сильные эмоции, но в самом репортаже событие преподносилось как рядовая поездка. Тоненькая девушка с огромным микрофоном в руках храбро зачитала в камеру текст про «бессмысленные и лживые слухи о толпах мародеров, окруживших столицу по всему периметру».
— За моей спиной вы можете видеть пассажиров аэропорта, которые спокойно садятся в комфортабельные пассажирские автобусы, чтобы уже через тридцать минут оказаться в Москве. Мы свидетельствуем: Подмосковье под контролем властей, здесь все спокойно…
За спиной у девушки действительно стоял пассажирский автобус, но когда он поехал, камера успела зацепить в кадр две бронемашины сопровождения и необъятной длины забор из мешков с песком, выложенных с обеих сторон шоссе.
Заканчивался репортаж нарезкой из благостных солнечных картинок — люди безмятежно загорают прямо на газонах перед зданием аэропорта (на крыше были отчетливо видны силуэты грубо сваренных пулеметных кабинок), в поле бесстрашно работает одинокий трактор (мне показалось, он вытаскивал застрявший в канаве джип), телерепортер с косичкой а-ля Стивен Сигал берет интервью у чистенькой девочки с букетиком полевых цветов в сжатом от волнения кулачке (в шаге от девочки, спиной к камере, стоит рослый мужчина в темном костюме и напряженно смотрит по сторонам).
Нам с Валерой быстро надоело глазеть в прыгающий от тряски экран — начинали слезиться и даже болеть глаза. Поэтому я выключил дьявольский ящик и стал смотреть в окно, на какие-то нереальные в своей наглости огни магазинных витрин и рекламных стендов.
— Ну, что там в мире делается? — заинтересованно спросил со своего места Палыч.
— Все под контролем властей, — откликнулись мы с Валерой хором, не сговариваясь.
На встречу жизнерадостный логистик Василий явился не один. У знакомой уже просеки микроавтобус поджидали две фигуры — одна, в примелькавшемся ватнике, накинутом на тельняшку, нас не взволновала, но вот высокий и грузный мужчина в строгом костюме насторожил не только Палыча.
Васильев вдруг потребовал остановить машину, не доезжая до подозрительной парочки метров пятидесяти, и отправился на встречу пешком. В сгущающихся сумерках мы видели, как Валера проверил документы у напарника Василия и несколько минут с ним разговаривал. Потом Валера обернулся к нам и махнул рукой.
Высокий и грузный мужчина в костюме оказался тестем Василия, и логистик весь издергался, уговаривая Палыча пойти на сделку — вместо оплаты стандартной таксы в тысячу долларов за проводку в обход милицейских кордонов мы доставляем тестя к теще в Волгоград.
— Да нафига он нам сдался? — недоумевал Игорь, с недоумением и недоверием разглядывая бесстрастное лицо пожилого гражданина, молча ожидающего завершения переговоров.
— Олег Меерович Аронович, между прочим, известнейший врач. На «скорой» сорок лет отработал. Вам же по дороге. Подумаешь, одно кресло займет! Зато вы врача в дорогу получите! Мало ли что случится, а у вас уже врач тут как тут, — уговаривал логистик, едва не разрывая на груди грязную тельняшку.
Мне тоже не хотелось брать в дорогу незнакомого мужика, хоть бы и врача, и дело было даже не в лишнем весе или месте в салоне — в своих друзьях я был уверен на все сто, а что за фокус выкинет этот дедок, случись в дороге очередное приключение, знает только он.
— Короче, если не согласны, я вас проводить отказываюсь за любые деньги, — поставил точку Василий.
Он демонстративно отошел от машины метров на пять,увлекая с собой и деда.
Мы трое стояли возле «форда» и растерянно смотрели на друг на друга.
— Блин, придется соглашаться, — развел руками Палыч.
Мы с Валерой пожали плечами, принимая это решение как неизбежное, но минимальное зло.
— Ладно, поехали, — буркнул Игорь в сторону Василия, и тот вернулся к машине почти бегом, радостно подгоняя деда и буквально заталкивая того в салон микроавтобуса.
Мы тоже вернулись в салон, а Палыч и Василий заняли привычные места в водительской кабине.
Дед уселся в самом конце, возле ящиков, и, прислонив седую голову к окну, спокойно задремал, так и не сказав нам ни единого слова. Обиделся, видимо, на неласковый прием.
Зато Василий, едва Палыч тронул «форд» с места, начал, как и в прошлый раз, трендеть без умолку — никакого радио не надо:
— Слыхали, вчера в Москве прошел марш «Десяти тысяч»? Ну, эти, самые либеральные либералы, самые демократические демократы.
— Дайте мне сто тысяч, и я проведу вам марш десяти тысяч, — откликнулся Васильев.
— Чего хотели? — с вялым интересом спросил Палыч, вглядываясь в полутьму лесной дороги.
— Как чего? Чтоб, значит, правительство соблюдало права мародеров. А то военные, понимаешь, повадились в последнее время их по-тихому отстреливать — приезжает, значит, взвод солдатиков на место погрома в какой-нибудь Рязани, делает залп-другой, а потом смывается, как будто не было никого. А в телекамеры все затем руками разводят — не мы, дескать, наши в казармах спали мертвым сном, сами видите — до сих пор храпят.
— Хороший метод, — одобрил Васильев. — Только ведь там свидетели, наверное, остаются.
— Не, свидетелей теперь не оставляют, — успокоил Василий. — После тамбовской истории военные всем раненым контрольные в голову делают, причем из «левого» оружия.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!