День, когда явились боги - Эрих фон Дэникен

Белый Медведь считает, что возможность этого весьма ограниченна:

Внутри разросшегося народа хопи сформировались новые колена, отделившиеся от основного народа. Они поселились на горных плато и в девственных лесах. Так от единых предков произошли и майя, и инки, и ацтеки. Об этом свидетельствуют не только предания, но и древнеиндейские наскальные рисунки и надписи.

Белый Медведь упомянул о неком городе Палаткапи («Красная Земля»), построенном его предками в Центральной Америке, который почитался средоточием всевозможных знаний. Люди племени хопи «не могли забыть Палаткапи» и хранили память о нем так же ясно, как и то, к какому клану они сами принадлежали, ибо этот таинственный город оставил в их сознании поистине неизгладимый след. Там, в Палаткапи, было огромное четырехэтажное здание, которое использовалось только для учебных и научных занятий. Оно имело ступенчатую форму, и каждая последующая ступень соответствовала более высокому уровню знаний. Чем выше понимался в небо этот храм науки, тем меньшее число индейцев было достойно занимать его верхние ступени.

На первом, самом нижнем его этаже юные индейцы изучали историю своего народа, на втором преподавались естественные науки, включая строение вещества (химию?). Все это развивало духовные силы и оттачивало ум, помогая прийти к пониманию универсальной жизни во всех явлениях бытия. Вот что говорит об этом Белый Медведь:

На самом верху, на четвертом этаже, попасть куда очень непросто и где число индейцев-студентов резко сокращалось, изучали астрономию, и это поистине достойно удивления, поскольку эта дисциплина совершенно чужда нашим школам. Предоставим слово Белому Медведю:

Ну, как вам нравится эта древнеиндейская школьная система, не терпевшая никакой уравниловки в вопросах образования?!

Кто были доценты этого поразительного университета и кому они были обязаны своими знаниями?

Белый Медведь, как всегда, высказался весьма лапидарно: «Преподавание вели катчина».

В науке не так давно появилась новая дисциплина — так называемая археоастрономия, изучающая астрономические знания древних народов. Поистине, сфера весьма перспективная, представителей которой — если только они не будут носить на глазах шоры предубеждений — ждут громадные открытия.

Профессор Энтони Ф. Эйвени, представляющий Кол-гейтский университет в Гамильтоне, штат Нью-Йорк, очень сердится на меня в предисловии к своей промелькнувшей, как метеор, книге «Астрономы древней Мексики». Если, по мнению Эйвени, действительно существовали люди, главной задачей которых было внедрение в круг человеческого опыта знаний, полученных от представителей инопланетного разума, то у них должна была иметься на то своя особая цель, и свидетельством их усилий неизбежно должно было стать то, что народы Центральной Америки — а также народы, вовлеченные в систему макрокультуры майя в Мексике, — вполне логично должны были достичь весьма высокого уровня эволюционного развития. «Граница между высокомерием и презрением довольно расплывчата», — заметил в свое время блестящий мастер утонченной иронии Альфред Полгар (1875–1955).

Археоастрономию — как и всякую молодую научную дисциплину, стремящуюся открывать неизведанное, — давно ожидала бы бесславная кончина, если бы она с презрением отвергала все то, о чем повествуют предания народов Центральной Америки, опровергнуть которые поставил себе целью тот же Эйвени. Эйвени готов съесть меня, что называется, с потрохами, если бы я не был ему просто-напросто не по зубам, ибо я располагаю неоспоримыми доказательствами присутствия на Земле в разные исторические эпохи «богов» из Вселенной, причем доказательства, что называется, непосредственные, а не почерпнутые из мифов. Эйвени же ставит под сомнение саму подлинность и достоверность древнейшей истории индейцев, то есть источников, без которых эта новая наука попросту не может существовать.

Повторяю: я тоже не был лично знаком с библейскими пророками Енохом и Илией, не встречался, что называется, лицом к лицу с Гильгамешем. Я никогда не занимался такими вещами, как анализ концепции Ветхого Завета или вариантов «Пополь-вуха», и, признаться, не испытываю особого восторга от многих преданий, которые достопочтенный Белый Медведь поведал представителям клана койотов. Однако, как бы там ни было, серьезный ученый Эйвени почему-то утрачивает всякую серьезность, необходимую для решения подлинно научных вопросов, как только принимается беспощадным ластиком стирать в устных хрониках индейских народов всякие упоминания о богах седой древности. А ведь они за истекшие тысячелетия пустили там глубокие корни. Современные исследования в этой области — подчас не более чем проявление скромности некоего жреца науки, стремящегося во что бы то ни стало найти некий древний народ и испытывающего благоговейный ужас перед богами — гостями из Вселенной, которым он обязан всеми своими знаниями.

«Поистине странно, что встречаются люди, испытывающие настоящий восторг, — писал Эрвин Чаргафф, — при вести о том, что они произошли от обезьян. А ведь прежде они верили, что сотворены богом».

Мистер Энтони Эйвени прекрасно знает, что его высокочтимые коллеги, придерживающиеся теории эволюции — пресловутого учения Дарвина о происхождении видов, — страдают в тщетных поисках знаменитого недостающего звена (интернациональный термин — missing link) в эволюции. С помощью учения об эволюции можно объяснить все или почти все, но только не появление разума у человекообразных. Справедливости ради хочу заметить, что я уже давно не одинок со своей гипотезой о том, что решающую роль в этом сыграло вторжение инопланетных сил и факторов.

Белый Медведь утверждает, что индейцы, жившие в Палаткапи, много веков наслаждались миром и покоем до тех пор, пока не произошел взрывной рост численности населения, что повлекло за собой основание новых и новых поселений. При этом связи с центральной властью в Палаткапи оказались нарушенными. Новые общины требовали широкой независимости. И тогда катчина покинули Палаткапи, а их чистое учение оказалось в значительной мере искаженным и подорванным, ибо индейцы перестали видеть в них истинных культуртрегеров — носителей культуры, принявшись вместо этого поклоняться им как божкам. У каждого племени и клана появились свои собственные боги и даже целые пантеоны, что повлекло за собой череду ужасных братоубийственных войн. Тем не менее новые кланы и ветви племени по-прежнему почитали храм и пирамиды древних богов, но когда религиозные центры оказались покинутыми, священные церемонии и ритуалы со временем утратили свой истинный смысл и традиционные формы.