Последний викинг. Ярость норманнов - Сергей Степанов

– Харальд! – позвал тихим голосом викинг. – Я знаю, ты давно хотел спросить меня.

– О чем, Храни?

– Почему меня не было с вами на поле битвы у Стикластадира.

– Боюсь, что я заранее знаю ответ…

– Да, Харальд. Мне не по нраву, что Олав преследовал веру предков. Я принял крещение, но так и не понял по сей день, почему мы должны почитать слабого Христа, который не смог защитить даже самого себя.

– Храни, не говори так, а то не попадешь в рай.

– Мне не хочется в христианский рай. Я сгину там с тоски. Поклянись, Харальд, что похоронишь меня по древнему обычаю. Хочу, чтобы мое тело сожгли в боевом корабле. Хочу попасть в Вальхаллу и насладиться пиром с эйнариями, чьи подвиги воспевают скальды. Хочу встретиться с Хрольвом Жердинкой… с Рагнаром Кожаные Штаны и его сыновьями… Жаль, что там не будет ни Олава, сына Трюггви, ни Олава Толстого, ставших людьми Христа…

Речь Храни Путешественника путалась. Он надолго замолк, а затем внезапно приподнялся на локтях и спросил умоляющим голосом:

– Что, если одноглазый Один откажется принять меня в Чертог Мертвых? Ведь я умер не на поле битвы, не в поединке, а был случайно задет отравленным ножом!

– Вспомни, что Рагнар Кожаные Штаны тоже умер от яда, но ты же не сомневаешься, что он пирует подле Одина? – постарался ободрить старого викинга Харальд.

Викинг благодарно сжал руку Харальда, вытянулся в траве и замер навсегда. Харальд долго сидел рядом с холодеющим телом наставника. Потом он поднялся и обратился к товарищам, стоявшим в отдалении:

– Храни просил сжечь его тело, как делали в старину. Мы должны выполнить его просьбу. Возьмем корабль берсерка и превратим его в погребальный костер. Пусть дым от этого костра поднимется высоко в небеса.

Он сказал так, потому что в давние времена думали, что чем выше столб дыма от погребального костра, тем почетнее будет покойнику на небесах. Харальд и его друзья взошли на драккар Амлета и спросили его людей, кто из них хочет пойти за своим хозяином. Люди бесерка испугались, и только вендка, проливавшая горькие слезы, согласилась сопровождать своего любимого. Они велели ей готовиться к смерти. Она обрадовалась и попросила прислать ей Выбирающую Мертвых. Выслушав ее просьбу, Хрольв Гардский вызвался найти подходящую женщину среди знакомых норманнок. Он отправился в крепость, а Харальд и Рёнгвальд позвали дружинника Сбыслава и пошли искать место для погребального костра. Сбыслав привел их на берег Волхова, где возвышалось несколько курганов. С самого высокого из них открывался вид на излучину реки. Склоны кургана были усеяны огромными гранитными валунами. Рёнгвальд сказал, что ему уже приходилось бывать на этом месте, которое называют могилой конунга Хельги.

– Хельги значит «святой», – заметил Харальд.

– Так и есть, – вмешался в их беседу Сбыслав. – Князя прозвали Вещим Олегом. Он был варягом от рода Рюрика и совершил много удачных походов и даже прибил свой щит на вратах Царьграда, который вы называете Миклагардом.

– Для Храни великий почет быть похороненным рядом с таким конунгом! – воскликнул Харальд.

– Князь Олег звался Вещим, но не сумел предсказать свою смерть, – рассказывал Сбыслав. – Он вопрошал волхвов и кудесников: «Отчего ми есть умре?» И рече ему кудесник один: «Княже, его же любише и ездише на нем, от того ти умрете». Тогда Олег сказал: «Николе же не всяду на нь, ни вижу его более того». Через четыре лета на пятое князь вспомнил пророчество, призвал старшего конюха и спросил, как его конь. Конюх же рече: «Умер есть». Олег же укорил кудесника: «То ти неправо глаголют волхвы, но то все лъже есть». Поехал он посмотреть на кости любимого коня. И лежали там кости голы и лоб гол. Посмеялся Олег: «От сего ли лба смерть было взятии мне». Наступил ногой на лоб, и вылез змей изо лба и уклюнул его в ногу. И с того разболелся и умре.

– Я никогда не слышал о конунге Хельги, но знаю сагу об Одде по прозвищу Стрела, – отозвался Харальд.

Многие знают эту сагу. Одд, сын Гримма Бородатого, был отдан на воспитание богатому бонду Ингьяльду, имевшему двор в Берурьёде на юге Норвегии. Однажды в Берурьёд заглянула колдунья по имени Хейд, про которую говорили, что она знает и прошлое, и будущее. Колдунья предсказала Одду, что он объездит много земель и морей, но умрет в Берурьёде. Стоит на конюшне конь серой масти с длинной гривой по имени Факси, и этот конь причинит ему смерть. Одд Стрела был язычником, а вернее, ни во что не верил, кроме своей силы и удачи. Сначала он посмеялся над предсказанием колдуньи, но потом накинул на коня узду и отвел его к берегу моря, в холмы. Там он вырыл яму почти в два человеческих роста и, убив коня, бросил его туда, а яму завалил такими большими камнями, какие только было под силу поднять, и насыпал еще сверху много мелких камней и песку, так что над могилой коня встал высокий курган. И сказал тогда Одд: «Не сможет исполниться теперь предсказание колдуньи о том, что конь этот причинит мне смерть». Потом Одд отправился странствовать, объездил много стран и даже побывал в Бьярмаланде. Он женился на дочери конунга и после смерти тестя сам стал конунгом. Однажды ему пришло желание повидать свою родню в Норвегии. Он проведал всех родных и раздал богатые подарки, а на обратном пути, когда его корабли проплывали мимо Берурьёда, сказал Одд своим спутникам: «Мне так хочется посмотреть селение, где жили мои приемные родители, что мы уберем паруса и высадимся на берег».

Так они и сделали. Пошел Одд со своими людьми туда, где было селение, и стал рассказывать им, где стоял прежде каждый дом. Проводил он их и на то место, где учился плавать, и рассказывал им, как все это было. Там, где прежде был прекрасный ровный откос, нанесло теперь ветром много земли. Одд сказал с грустью: «Уйдем отсюда, здесь мне нечего смотреть». После этого стали они поспешно спускаться вниз по камням, и в то время, как шли они по узкой тропинке, Одд ушиб обо что-то ногу и остановился. Он ткнул в землю копьем и извлек на острие череп коня. Выползла оттуда змея и ужалила его в ногу пониже щиколотки. И от яда ее распухла у Одда вся нога и бедро. Он сказал своим людям: «Пойдите и вырубите мне каменную гробницу, а другие пусть посидят здесь со мной и вырезают руны, записывая песнь, что сложу я на память своему потомству».

– Впрочем, мне неведома песнь, которую сложил Одд Стрела, принявший смерть от коня своего, – добавил Харальд.

– То-то, что неведома! – проворчал Сбыслав. – Видать, про вашего Одду зря рекут то, что случилось с князем Олегом. Киевляне же обманом глаголят, будто могила Олега на их горах. И то ложь, ибо каждому ведомо, что змей уклюнул князя Олега на этом самом месте, где потом насыпали курган. Сейчас мы не сжигаем людей и не насыпаем курганов. Только варяги продолжают делать, как в старину, потому что воевода Илья Родионыч сквозь пальцы смотрит на ваши поганые обычаи. Вот хорошее место далеко от крепости. Воевода всегда может отговориться, что варяги собрались без его ведома.

Харальд спустился с кургана на берег Волхова и выбрал подходящий лужок, куда можно было вытащить драккар. Они вернулись на Ладожку. Рёнгвальд взял корабль и вместе с людьми берсерка поплыл к высокому кургану. Вендка осталась на берегу. Она ходила вдоль речки и что-то напевала на своем языке. Вскоре Хрольв привел толстую старуху с неприветливым взглядом.