Великое разделение. Неравенство в обществе, или что делать оставшимся 99% населения? - Джозеф Юджин Стиглиц

«Справедливость для избранных» обращается к достаточно неприятному аспекту неравенства в США – отсутствию равенства перед судом. Молодые американцы начинают день, выражая свою верность родине. Главными словами клятвы является фраза «и справедливостью для всех». Несмотря на это, ситуацию в Америке можно описать как «справедливость для тех, кто может себе это позволить». Нигде в мире это не заметно так, как в нашей коррумпированной судебной системе. Америка отправляет в тюрьму большее количество своих граждан, чем любая другая страна, включая Китай: жители США составляют 5 процентов мирового населения и 25 процентов заключенных. Но чаще всего свои юные годы в тюрьме проводят бедные и афроамериканцы[56].

В статье в том числе обсуждается ипотечный кризис в США, а конкретно один из его аспектов – «кризис отсутствия проверок». Банки, желая предоставить как можно больше ипотечных займов, не уделяют должного внимания записям. Когда начался неизбежный ипотечный кризис и пришло время выселять людей из тех домов, на которые банки несколько лет назад с радостью выдали деньги, выяснилось, что платежная документация была в абсолютном беспорядке. Во многих штатах система работает так: банк может просто подписать юридически заверенный документ о том, что вся информация проверена, и что человек, получающий ипотеку, действительно платежеспособен. Бедный человек, попавший под обвинение, может заплатить за то, чтобы себя защитить, но в этом и заключается проблема бедности в Америке: предстать перед справедливым судом здесь очень дорого. Представители банков фактически врали в судах, и не один раз, а многократно. Даже тех людей, которые не были должны, все равно выселяли из домов.

В статье затрагивается очень важный вопрос: американцы верят, что одна из сильных сторон их страны – это власть закона, но так ли он силен в действительности? Власть закона должна защищать слабых от сильных. Закон должен быть равен для всех. У нас есть законы против лжесвидетельствования. У нас есть законы, которые должны защищать людей от изъятия их собственности. Но наши законы не работают против банкиров – ни один из них не попал в тюрьму за пренебрежение к закону. Мы могли бы предотвратить ипотечный кризис, если бы более строго следовали уже существующим законам, предотвращающим грабительское кредитование, и если бы ФРС выполняла свои обязанности по соблюдению стандартов займа на ипотечном рынке.

Статья «Единственное решение ипотечного кризиса», написанная в соавторстве с Марком Занди, главным экономистом агентства Moody, освещает альтернативный вариант выхода из ипотечного кризиса после его начала, заимствование идеи, которая сработала во время Великой депрессии и ничего бы не стоила правительству. Сенатор из Орегона Джефф Меркли выдвинул на рассмотрение закон о реформе американского домовладения (Rebuilding American Homeownership), с помощью которого можно было бы достичь такой цели. Также была создана стратегия, позволяющая сделать это с учетом политических ограничений нашего времени. Но одобрения Обамы так и не удалось получить.

Позже правительство признало свою несостоятельность в решении ипотечного кризиса как одну из своих самых серьезных ошибок, как экономических, так и политических. Деньги были выданы банкам, но обычные американцы, выселенные из домов, так ничего не получили. Было создано несколько маленьких программ, в них было вложено несколько миллионов долларов, все это подавалось с невероятной пышностью, но ни одна программа не оправдала себя. Всего несколько домовладельцев были спасены. Правительство так и не объяснило, почему они не последовали всевозможным эффективным предложениям или тем инициативам, которые предлагал я и другие специалисты[57]. Возможно, это произошло потому, что правительство не осознавало всей глубины разворачивающего кризиса. Возможно, потому что все силы были брошены на спасение банков, и им казалось, что тратить время и деньги куда-либо еще будет ошибкой. Возможно, потому что правительство слишком внимательно слушало банкиров, которые предпочитали винить заемщиков, а не собственные программы по займам. Возможно, потому что многие из предложений предполагали признание банками собственной вины, а возможно, потому что банкиры надеялись и дальше использовать домовладельцев, а подобные решения ограничили бы их в подобной деятельности, давая им возможность для реструктуризации займов должников.

Последние две статьи в этой части касаются двух самых неприятных аспектов неравенства в Америке: детской нищеты и неравенства в здравоохранении. Проблема детской нищеты в Америке гораздо глубже, чем в других развитых странах, и последствия этой проблемы проявляются на протяжении всей жизни. Большая часть американцев ведет жизнь, не соответствующую их финансовым возможностям, что не может не затрагивать в целом всю экономику. На детей особенно сильно повлияло растущее неравенство среди взрослых и уничтожение социальных программ, предоставлявших не только безопасность, но и некие привилегии, на которые полагались обычные граждане. На самом деле, положение дел настолько ухудшилось, что ни один гипотетический нерожденный ребенок (не знающий, будет ли он бедным или богатым, ребенком миллионера, сантехника или учителя), посмотрев на статистику, не выберет США в качестве возможной страны своего рождения. Безусловно, он сделал бы такой выбор, если бы был уверен, что родится в богатой семье с хорошим образованием и попадет в сливки общества. Но только в таком случае.

Последняя статья в этой части книги была написана в то время, когда эпидемия Эболы бушевала в Западной Африке. Существовали опасения, что эпидемия может начаться и в США, так как распространению болезни способствовали два ключевых условия: высокий уровень бедности и почти полное отсутствие возможности получить своевременную медицинскую помощь. Мы обратились к правительству (не к частным инвесторам), попросив его решить возникшую проблему; но недостаточное финансирование государственных учреждений на национальном и всемирном уровне помешало правительству. Статья завершается мыслью о том, что мы – США и весь мир – платим большую цену за наш идеологический вклад в идею о частном здравоохранении и за то, что мы не смогли снизить неравенство в здравоохранении в целом.

Прежде чем завершить данную часть, я должен подчеркнуть, что затронул лишь несколько проблем американского неравенства. Я, в частности, не коснулся вопросов гендерного и расового неравенства. Несмотря на то что гендерное неравенство уже не выражено в такой мере, как раньше, оно все еще остается проблемой; попытки решить проблему расового неравенства все еще терпят крах. Конечно, здесь было несколько прорывов: некоторые руководители компаний и сам президент Обама афроамериканцы. Но разница между представителями разных рас стала еще более заметной, к примеру, в доходах, особенно после Великой рецессии.