Великое разделение. Неравенство в обществе, или что делать оставшимся 99% населения? - Джозеф Юджин Стиглиц

Также я не упомянул о подавлении американского среднего класса.

Приведенные здесь статьи подготовят вас к следующей части, в которой мы рассмотрим причины растущего неравенства.

[58]

По случаю второй инаугурации президент Обама произнес торжественную речь, в которой подтверждал стремление Америки к мечте о равенстве возможностей: «Мы верны нашим принципам, если девочка, родившаяся в беднейшей семье, знает, что у нее есть такие же шансы добиться успеха, как у любой другой, потому что она – американка, она свободна, и она равна не только в глазах Бога, но также и в наших собственных».

Однако пропасть между стремлением и реальностью неизмеримо велика. Сегодня в США меньше равенства возможностей, чем в любой другой промышленно развитой стране. Новые исследования разоблачили миф о том, что Америка – земля возможностей. Их выводы особенно трагичны: американцы, имея различные степени стремления к равенству результатов, практически единодушны во мнении, что неравенство возможностей не имеет оправданий. Исследовательский центр Pew Research Center обнаружил, что приблизительно 90 процентов жителей нашей страны считает, что правительство должно делать все возможное, чтобы добиться равенства возможностей.

Возможно, сотню лет назад США заслуженно называли страной возможностей, или, по крайней мере, страной, в которой возможностей больше, чем где бы то ни было еще. Но это не так уже как минимум четверть века. Истории в духе Горацио Элджера о быстром обогащении не были сплошь выдумкой, но учитывая, какую самоуверенность они нам внушили, они вполне могли ею быть.

Социальная мобильность не является невозможной, но восходящая мобильность в США становится статистически редкой. Как показало исследование Brookings Institution, всего у 58 процентов американцев, родившихся в 20 процентах самых бедных семей, получается выйти из этой группы, и только 6 процентов переходят в группу самых богатых. Экономическая мобильность в США ниже, чем в большей части Европы и во всей Скандинавии.

Иной способ взглянуть на неравенство возможностей – задать вопрос, насколько сильно будущая жизнь ребенка зависит от образования и доходов его родителей. Велика ли вероятность, что ребенок из семьи с бедными или плохо образованными родителями получит настолько же хорошее образование, что и ребенок с родителями из среднего класса с высшим образованием? Даже в куда менее неравном обществе ответ был бы отрицательным. У американцев же перспективы в жизни зависят от дохода и образования их родителей больше, чем в любой другой развитой стране.

Как мы можем это объяснить? Часть ответа связана со стойкой дискриминацией. Латино– и афроамериканцы все еще получают меньше денег, чем белые, а женщины все еще зарабатывают меньше мужчин, хотя недавно они обогнали мужчин по количеству дипломов о высшем образовании. Хотя диспропорция по половому признаку на работе сегодня менее выражена, чем была когда-то, все еще существует «стеклянный потолок»: женщины почти не занимают высших корпоративных позиций, а также очень редки среди директоров.

Дискриминация, однако, лишь одна из многих причин. Возможно, самая важная причина отсутствия равенства возможностей – это образование: как его количество, так и качество. После Второй мировой войны Европа сделала ряд шагов по демократизации своей образовательной системы. Мы также продвинулись в этом направлении, например, с законом о льготах демобилизованным (GI Bill), который сделал высшее образование более доступным для американцев.

Но затем во многом все изменилось. Хотя расовая сегрегация уменьшилась, увеличилась экономическая сегрегация. После 1980 года бедные становились беднее, средний класс оставался прежним, а богатейшие становились еще богаче. Стало расширяться различие в доходах тех, кто живет в бедных населенных пунктах, и тех, кто живет в богатых городах – или тех, кто достаточно обеспечен, чтобы отправить своих детей в частную школу. В результате увеличился разрыв в образовании – достижения богатых и бедных детей, рожденных в 2001 году, разнились в размере от 30 до 40 процентов сильнее, чем у детей, рожденных 25 годами ранее, согласно исследованию социолога из Стэнфорда Шона Риардона.

Конечно, роль здесь играют и другие обстоятельства, некоторые из которых оказывают влияние на детей еще до рождения. Во влиятельных семьях дети больше читают и меньше страдают от последствий загрязнения окружающей среды. Их родители могут позволить себе интеллектуально обогащать своих отпрысков посредством, например, музыкального образования или летних лагерей. За этими детьми лучше ухаживают, они получают более качественную медицинскую помощь – все это напрямую или косвенно улучшает процесс получения образования.

Если мы никак не изменим нынешние тенденции в образовании, ситуация может ухудшиться еще сильнее. Однако мне иногда даже кажется, что политические меры специально направлены на то, чтобы уменьшить равенство возможностей: за последние несколько десятилетий, особенно в последние несколько лет, поддержка правительства государственных средних школ с бесплатным обучением резко сократилась. В то же время студентам, чтобы получить образование, приходится влезать в непомерные долги, которые практически невозможно выплатить даже при условии банкротства. Все это происходит в то время, когда высшее образование как никогда важно для того, чтобы получить хорошую работу.

Молодые люди из скромных семей попадают в замкнутый круг: без высшего образования они обречены на бедное существование; с образованием они обречены жить на грани банкротства. Более того, одного высшего образования не всегда достаточно; иногда требуется второе высшее образование или даже несколько (часто неоплачиваемых) интернатур. Богатые люди обладают связями и социальным капиталом, что обеспечивает им такие возможности. У среднего класса и бедных всего этого нет. Моя основная мысль в том, что невозможно добиться всего самому. Но те, кто родился в богатых семьях, получают больше помощи от своих родственников, чем те, кто стоит на более низкой ступени экономики. Важно, чтобы правительство помогло обеспечить равные возможности для всех.

Американцы начинают понимать, что их дорогая сердцу сказка о социальной и экономической мобильности – это миф. Подобное заблуждение в таких масштабах невозможно поддерживать вечно, а наша страна уже прошла через пару десятков лет самообмана.

Без заметных изменений в политических мерах наш образ, к которому мы стремимся и который мы демонстрируем миру, будет затухать – так же, как и наши экономика и стабильность. Неравенство результатов и неравенство возможностей дополняют друг друга и ослабляют экономику, как подчеркнул Алан Крюгер, экономист Принстона и председатель Совета экономических консультантов при президенте США. У нас есть экономический, а не только нравственный интерес в сохранении американской мечты.

Политические меры, продвигающие равенство возможностей, должны быть направлены на самых молодых американцев. Во-первых, мы должны убедиться, что матери не подвергаются опасностям вредного воздействия окружающей среды и получают соответствующий медицинский уход во время беременности. Во-вторых, необходимо предотвратить сокращение финансирования дошкольного образования, как подчеркнул президент Обама в четверг. Нам нужно обеспечить детей соответствующим питанием и медицинским уходом – не только предоставляя ресурсы, но и, при необходимости, посредством стимулирования родителей, инструктируя их и даже вознаграждая за надлежащую заботу. Консерваторы говорят, что деньги не есть решение проблемы. Они поддерживали реформы вроде чартерных школ и ваучеров на частные школы, но большинство из этих начинаний имело в лучшем случае сомнительный результат. Большее финансирование бедных школ могло бы быть куда эффективнее. Также могли бы помочь летние и внеучебные программы, развивающие навыки учащихся с низкими доходами.