Мятежная дочь Рима - Уильям Дитрих

— Просто мороз по коже, — пробормотала Валерия.

— Так и было задумано, — отозвался Клодий. — Еще одна возможность продемонстрировать мощь Рима. Пойдем на башню — оттуда лучше видно.

Казармы, в которых размещались солдаты петрианского полка, виднелись футах в десяти от них. Младший трибун показал Валерии амбар, седельную мастерскую и госпиталь, мимо которых они проходили.

— Умелые лекари и хороший уход — вот что еще влечет людей в армию, причем сильнее всего.

Они как раз миновали оружейную, а вслед за ней и кузницу, едва не оглохнув от царившего там шума. Внутри толпились солдаты. Германцы-рекруты орудовали кузнечными молотами, старательно выстукивая вмятины на старых доспехах. Сирийцы выстругивали древки стрел из древесины тисового дерева, сосны и осины, потом прилаживали к ним наконечники. Темнокожие нумидийцы отбирали гладкие, отполированные водой речные голыши, выбирая среди них те, что можно использовать в пращах или катапультах. Здесь пахло мастикой и оливковым маслом, которыми смазывали оружие, и животным салом, считавшимся лучшим средством против ржавчины.

— Из-за этой засады полк получил приказ усилить меры безопасности, — объяснил Клодий.

Увиденное потрясло Валерию.

— Но у меня и в мыслях не было, что из-за всего этого поднимется такой шум! Не хватало еще начать войну! Я сама справилась с ними — одной булавкой! — Непрошеное воспоминание заставило Валерию скривиться, однако через мгновение с ее губ сорвался вопрос, который все это время не давал ей покоя: — Интересно, а откуда они узнали, что мы поедем через лес?

— Ну, наша поездка ведь ни для кого не была тайной. К тому же ехали мы медленно. А вдобавок еще эта моя роковая ошибка…

— Это ведь я настояла, чтобы ехать одним. Ты тут ни при чем.

— Тогда это наша общая ошибка.

— Наверное, нам просто не повезло.

Клодий покачал головой:

— Не думаю. Такое без причины не происходит.

За кузницей и оружейной тянулись конюшни для лошадей, и Валерия с Клодием решили пройти через них. Заметив их появление, лошади заволновались — одни испуганно храпели и били копытами, другие, наоборот, тянулись к ним и призывно ржали, словно надеясь на угощение. Сердце Валерии гулко забилось.

— Мне бы очень хотелось взять одну из них для себя, чтобы кататься верхом, — пробормотала она. — Снова скакать галопом, как тогда, в лесу. Вон ту кобылу хотя бы — белую, с серой отметиной на лбу.

— У тебя верный глаз. Смотри, какая у нее широкая грудь… и ноги длинные. А как она раздувает ноздри! Держу пари, в скорости с ней вряд ли кто сравнится. Кстати, и грива у нее свешивается на правую сторону.

— А это так важно? — удивилась Валерия.

— Все римские солдаты должны быть правши, поэтому щиты они держат в левой руке, чтобы лучше сохранять равновесие. Если у кавалерийской лошади грива на правую сторону, а шея слева свободна, это позволяет наезднику положить руку со щитом ей на шею, чувствовать ее мускулы и управлять конем во время сражения.

— Ты говоришь как настоящий знаток.

— Я перечитал всех классических авторов, кто писал об этом, — от Ксенофонта до Вергилия.

— Я слышала, что у кельтов даже женщины ездят верхом. Женщины сражаются в битве бок о бок с мужчинами — подумать только!

— Что ж, они ведь варвары. А мы — римляне.

У крепостной стены грудами лежал корм для лошадей, копны соломы сверху были аккуратно прикрыты черепицей, чтобы защитить их от горящих стрел. В одном углу они увидели печь для обжига и кучу глины. Немного в стороне притулилась лавчонка кузнеца, рядом с ней — мастерская стеклодува, а еще дальше — дровяной сарай и плотницкая, от которой исходил приятный запах смолы и свежих стружек.

— Это скорее смахивает на фабрику, чем на крепость, — хмыкнула Валерия.

— Ничего не поделаешь, это ведь, так сказать, место, где кончается цивилизованный мир. Армия призвана не только воевать, но и обучать. В состав легиона кроме солдат входят и архитекторы, землемеры, водопроводчики, лекари, резчики по камню, стеклодувы, кузнецы, оружейники, плотники, бондари и даже мясники. — Клодий усмехнулся. — Все мои мечты о военной славе погребены под слоем навоза, в котором мне теперь приходится копаться.

Наконец они взобрались на самый верх башни. Клодий провел Валерию мимо деревянной баллисты, возле которой на козлах в безупречном порядке были сложены боевые дротики. Похожая на хищную птицу, баллиста угрожающе смотрела на север.

— Вот тут и есть конец мира, Валерия.

Она посмотрела туда, куда он указывал. Прямо перед ней, в крепостной стене, была бойница. Валерия глянула вниз — у подножия стены тянулся ров, почти до краев наполненный дождевой водой. Склон холма полого спускался вниз, в долину. Римляне не оставили на нем ни деревца, ни кустика — это делалось для того, чтобы ничто не помешало защитникам крепости стрелять в нападавших. Не осталось ничего, что бы позволило варварам подкрасться к крепости незамеченными — сколько хватало глаз, местность казалась абсолютно голой: пологие, безлесные холмы, унылые болота и бесконечные тони, где лишь изредка поблескивали озерца и змейками извивались ручейки. Казалось, она рассматривает этот суровый край с высоты птичьего полета. И ни единого признака жизни — только несколько поднимавшихся к небу струек серого дыма указывали места, где догорали сожженные крестьянские хозяйства. Прищурившись, Валерия разглядела далеко внизу продвигающийся к северу отряд Гальбы, острия копий солдат поблескивали на солнце.

— Как же тем кельтам, что устроили на нас засаду, удалось пробраться тут незамеченными? — поразилась она.

— Именно это Гальба надеется вытянуть из Бракса.

Повернувшись к нему спиной, Валерия снова бросила взгляд на крепость и черепичные крыши деревенских домов, лепившихся к ней, словно пчелиные соты. Вдалеке за деревней серебряной лентой блестела река, а на другом берегу стояла вилла, где вчера праздновали ее свадьбу. Какой же крохотной была эта империя, где правил префект! Повернув голову, она принялась разглядывать Адрианов вал, тянувшийся вдоль горного хребта, сколько хватало глаз. Конец его терялся где-то в туманной дали.

— Словно спина дракона, — пробормотала она.

— Какое поэтическое сравнение! — одобрительно хмыкнул Клодий. Он стоял совсем рядом, возможно, даже ближе, чем это допускали приличия, ведь с этого дня она как-никак была уже замужней женщиной. Но поскольку его тело хоть как-то защищало ее от пронизывающего ветра, Валерия в глубине души была даже благодарна ему за это. Всегда элегантный, по-мальчишески симпатичный, неизменно заботливый и внимательный, хотя иной раз эта его заботливость даже слегка утомляла, Клодий был для нее чем-то вроде младшего брата. А вот Марк, так до сих пор и не ставший ей по-настоящему близким, держался с ней почти как… как отец.

Сама толком не понимая, с чего ей вдруг взбрело в голову сравнивать двух мужчин, смущенная Валерия залилась краской.