Два маленьких обмана - Лиз Карлайл

– Ну да, он перенес сюда Серилию, – объяснила мисс Хевнер. – Бедный. Он так побледнел, как будто увидел призрак.

Вивиана широко раскрыла глаза:

– Побледнел? Что вы хотите этим сказать? Мисс Хевнер смутилась:

– Pallido, бледный, ни кровинки в лице. Как я понимаю, он боялся, что девочка обожглась, пока я не убедила его, что с ней все в порядке.

– Va bene. – Вивиана заставила себя улыбнуться. – Мисс Хевнер, не оставите ли вы нас? Я помогу Серилии одеться.

Гувернантка, опустив глаза, присела и затем вышла. Вивиана, стараясь сдержать дрожь, разжала руку:

– Серилия, я нашла это на столе позади тебя. Серилия заметно огорчилась.

– Я подумала, что он жжет мою кожу. На него пролился горячий шоколад.

– Кто-нибудь видел его? Мисс Хевнер? Лорд Уинвуд?

– Мисс Хевнер сняла его, – ответила Серилия, опустив глаза. – Какое это имеет значение? Она видела его и раньше.

На мгновение Вивиана закрыла глаза. Боже!

– Я просила тебя, Серилия, хранить его в моей шкатулке с драгоценностями, – сказала она твердым голосом. – Могу ли я доверять тебе, что ты так и сделаешь? Должна ли я попросить няню и мисс Хевнер проследить, что ты это сделаешь?

– Н-но это, это мое, – зарыдала Серилия. Вивиана погладила дочь по голове:

– Серилия, bella, я совсем не хочу быть жестокой. Но нельзя небрежно обращаться с этой вещью. Она очень ценная.

– Но ты сказала, что она моя! – сквозь слезы проговорила девочка. – И как он может быть ценным? Ты позволила ему испортить его! Разбить! И ты позволила ему, мама! Ты даже не пыталась помешать ему.

Вивиана опустилась на колени.

– Тише, Серилия, – сказала она, вытирая слезы с лица девочки. – Ты не понимаешь, о чем говоришь, сага mia.

– Нет, понимаю! Ты сказала, я могу взять его. Ты даже не хотела починить его.

Вивиана прижала к груди рыдающую дочь.

– О, сага, все не так просто, как кажется. Я говорила, что когда-нибудь он будет твоим, и тогда я починю его. Я просто хотела, чтобы ты пока не носила его.

«Пожалуйста, Боже, не сейчас! И не здесь. Только не здесь!»

Серилия горько плакала, и Вивиана все сильнее прижимала дочь к себе, гладила ее по спине, чувствуя, как разрывается ее сердце. Как жизнь была несправедлива к этому ребенку! И повинна в этом Вивиана. Ее ошибки усугубились жестокостью другого человека, и за это расплачивалась Серилия.

Казалось, с таким трудом созданный мир рушился. А все ее жертвы и страдания, возможно, были напрасны. При этой мысли гнев охватил Вивиану, и она вдруг подумала, как хорошо, что ее муж уже умер. Ибо, будь он жив, она могла бы не преодолеть искушение убить его.

К удивлению Куина, обед оказался весьма приятным. Непонятно почему, но его посадили между мисс Фитч, старой девой, сестрой викария, и Вивианой: скорее всего этот контраст соответствовал представлению Чесли о хорошей шутке. Вивиана вежливо улыбнулась, когда Куин отодвинул для нее стул, но в основном уделяла внимание Генри Херндону, сидевшему по другую сторону от нее.

Мать Куина расположилась во главе стола, неподалеку от брата, но рядом с синьором Алессандри, который, казалось, окончательно очаровал ее. От внимания Куина не ускользнуло то, как этот франтоватый старый джентльмен запечатлел поцелуй на руке матери. Куин также не мог не заметить, что во время обеда она была очень увлечена разговором с Алессандри. Прошло много времени с тех пор, когда джентльмены с таким усердием старались льстить его матери.

По окончании обеда Чесли распахнул двойные двери в большую гостиную, приказал отодвинуть мебель и скатать ковры, на случай если кому-нибудь вдруг захочется потанцевать. Лорд Диглби сразу же подошел к фортепиано и заиграл веселый мотивчик, а более молодые гости приготовились к контрдансу. У Вивианы был какой-то отсутствующий вид. Куин следил за ней краем глаза. Вот она извинилась и направилась к лестнице. Вероятно, чтобы уложить детей спать. Элис всегда подчеркивала, что Вивиана очень внимательна к таким мелочам. Что касается самой Элис, то ее выводок отправился домой еще во время обеда. Куин слышал, когда подавали суп, как мисс Брайт привела их вниз, где они, одеваясь, продолжали шуметь так, как будто их было по меньшей мере человек восемь или десять.

Вивиана отсутствовала не более пяти минут, она быстро спустилась с лестницы и через холл прошла в гостиную лорда Чесли, где на вечер были приготовлены закуски. На ней было платье из блестящего синего шелка, такого темного, что его цвет сливался с цветом ее черных как вороново крыло волос. Глубокое декольте платья обнажало плечи. Но Куин смотрел не на декольте, а старался поймать взгляд Вивианы.

В этот вечер ее лицо выражало тревогу и усталость. Вокруг глаз были заметны мелкие морщинки; но не от возраста, подумал он, от чего-то намного худшего. Страданий, может быть. Как ему это было ненавистно. Он никогда не пожелал бы ей этого, даже в самые тяжелые для него дни. По крайней мере он на это надеялся. Однако тогда он был таким пылким и таким неуверенным в себе. Может быть, он желал ей что-нибудь и похуже. Теперь Куин со стыдом думал об этом.

Казалось, Вивиана не слышала музыки и не замечала людей, находившихся в гостиной. Она сразу же подошла к буфету и налила себе бокал красного вина.

Заметив Куина, она сказала:

– Бароло. Хочешь попробовать? Куин направился к ней.

– У тебя усталый вид, Вивиана, – сказал он, наливая себе вина. – Что-то случилось?

Вивиана в нерешительности посмотрела на Куина. В этот момент появились Элис и Генри Херндон. Сегодня они удивительно похожи на жениха и невесту, подумал Куин. Элис опиралась на руку Херндона, у которого был несколько смущенный вид. Казалось, он против воли подчиняется Элис и ее желаниям. Куин порадовался за сестру. К счастью, их мать была занята разговором с синьором Алессандри.

– Вот вы где, Вивиана, – весело произнесла Элис. – Дети уснули?

– Почти, – ответила Вивиана низким, глуховатым голосом. – Няня Николо читает ему книгу, но она недолго будет интересовать его. Эту книгу он видел тысячу раз.

– Сочувствую, – сказала Элис. – Мои вечно просят новых книг. Думаю, я уступлю им. Тем более что Рождество так близко.

– Рождество! – повторила Вивиана.

– Чудесное время года, не правда ли? – заметил Херндон.

– Да, мое любимое, – улыбнулась Вивиана. – У меня остались детские воспоминания о Рождестве в Риме, когда еще была жива моя мать.

– Как жаль! Сколько вам было лет, когда она умерла? – спросила Элис.

– Около двенадцати, – ответила Вивиана. – Потом, через некоторое время, работа папа привела нас в Венецию, затем все переменилось.