Игрушка альфы - Кира Полынь

— Ты-ы-ы, — прорычал ей в лицо.

— Господин, это… А-а-а! Прошу вас! Не нужно!

Вывернул ей руку, чтобы мерзавка опустилась на колени, и повернулся к матери, кровожадно стреляя глазами.

— Я уже отобрал у тебя силу! Что мне сделать, чтобы ты наконец поняла, что Лина — все для меня? Отобрать у тебя жизнь? — зарычал в лицо тяжело дышавшей матери. — Собираешь два сундука своих вещей и отправляешься к брату на север. Примешь там обет и будешь служить в храме Первого Волка среди вековых снегов, Латиса. Я скоро вернусь, и чтобы к моему приезду в этом замке не осталось даже твоего запаха. Эту, — швырнул служанку к ее ногам, — забирай с собой.

— Но Герд, сынок! Это же такая глушь!

— Думать надо было раньше!

— Ты не смеешь мне приказывать! И все из-за этой мерзавки! Ей не место в Вольфторне! Она грязная человеческая девка!

— Еще одно слово, — навис над нею, подняв силу альфы, отчего женщина болезненно застонала, — и я убью твою волчицу. Ты больше никогда не ощутишь силу зверя, станешь обычной смертной и ощутишь всю слабость тела и духа. Поняла меня?!

— Да-а-а! — простонала она, падая на колени. — Я поняла! Не трогай мою волчицу, пожалуйста!

— Замолчи и собирай вещи. Два сундука, Латиса, помни об этом. И советую взять как можно больше теплых вещей, Исланд холодный край. Маркус проводит тебя до границы.

Покинув покои наказанной за свои поступки женщины, поспешил к выходу, чтобы отправиться за лутерном, который рос там, куда редко заглядывал и сам лунный дьявол.

В самой глубине леса, где зеленая гряда заканчивается в горах, есть озеро с подводной пещерой. Вода в нем холодная даже для волка, но, если повезет, есть шанс найти растение на берегу, но даже так путь был неблизким. В волчьей шкуре нестись во всю прыть не меньше дня.

— Сати! — поймал обеспокоенную сестрицу, которая, не обнаружив нас после окончания охоты, отправилась на поиски. — Латиса покидает замок и отправляется к дядюшке Верну.

— Серьезно? — Девушка удивленно приподняла брови, но протеста в ее взгляде я не заметил.

— Ты остаешься за главную до моего возвращения. Приглядывай за Линой, она сейчас не должна оставаться одна.

— Что сделала Латиса? — Сати поджала губы, гневно стреляя глазами в ожидании моего ответа.

— Добавила тирс в воду в нашей спальне. Лина…

— О, все боги волков! — сестра приложила ладони к губам, не веря услышанному.

— Вели Маркусу проводить ее до границы и возвращаться. Пусть отправит с ней парочку волков до крепости дяди, а сам вернется в замок.

— Я все сделаю и за всем прослежу. А ты куда?

— За противоядием. — Взглянул на ворота и вздохнул. — Я должен его достать. Лина меня не простит, если эти шрамы останутся на ее лице.

— Но ведь можно сделать проще. Обрати ее и от шрамов не останется и следа.

— Знаю. Так и хотел сделать еще утром, но передумал. Лина должна сама захотеть этого. Понимаешь? Сама. Я не стану обращать ее насильно.

— Ты болван, брат, — улыбнулась Сати, игнорируя мой злой взгляд. — Торопись, я сделаю все как надо! Все будет хорошо, альфа! И Герд…

— Что?

— Береги себя. Ты должен вернуться.

Она хлопнула меня по плечу и побежала в сторону охранной крепости, видимо, за Маркусом.

Покинул замок, обернувшись в волчью шкуру, и стрелой бросился в лес. Дорога предстояла долгая и тяжелая. Болота Хатегана лежали между крепостью и озером Росни. Если обойти их, дорога станет дольше в два раза, если пойти прямо — топи не миновать. Я уже проходил Хатеган однажды и готов был сделать это еще раз. Ради Лины.

«У нас все будет хорошо, волчица. Все будет хорошо», — с этой мыслью, наметив себе путь, волк побежал вперед.

— Прости, что испортила вам праздник, — тихо сказала я, сидя в кресле спиной к окну. В комнате царил полумрак, а на зеркало я набросила плотную ткань, чтобы даже случайно не увидеть в нем свое отражение.

— Прекрати, — отмахнулась Сати. — Я с самого начала не хотела этого торжества и, видит первый волк, не случайно. К тому же там внизу все уже настолько пьяны, что не заметят нашего отсутствия.

— Из-за меня у вашей семьи одни неприятности, — вздохнула я, кутаясь в вышитое покрывало. — Герд не должен был отсылать Латису.

— Лина, прекрати, — огрызнулась Сати, а я удивленно подняла на нее глаза. — Матушка сама виновата, она перешла все границы. Никогда бы не подумала, что она на такое пойдет. И ты не должна винить себя в случившемся. Рано или поздно Латиса все осознает, и Герд вернет ей ее волчицу. Это случится не скоро, но однажды случится. А вот пожить ей действительно пока лучше отдельно. — Увидев мой удивленный взгляд, Сати хмыкнула: — Я всегда больше была папиной дочкой.

Я невидящим взглядом уставилась в стену. Сати сказала, что Герд покинул замок сразу после разговора с Латисой. И Сати же принесла мне весть, что Диорн, воспользовавшись этим, отбыл в неизвестном направлении. Он торопился так, будто за ним гналось мертвое волчье воинство, уточнила она, хотя мне и без этих слов все было с Диорном ясно.

Пиршество внизу продолжалось, и Сати, вместо того чтобы быть со своей парой, сидела со мной.

— Сати, ступай к Эвару. Со мной здесь ничего не случится.

— Ты выглядишь такой… — сестра Герда пошевелила губами, подбирая подходящее слово, — притихшей.

— У меня нехорошее предчувствие, Сати.

— Какое?

— Не могу объяснить. Мне кажется, я не должна была отпускать Герда. Ты сама сказала, что ему предстоит тяжелая дорога.

— Ты себя слышишь? — хмыкнула Сати. — Герд бы ни за что не доверил поиски противоядия кому-то другому.

— Почему? — спросила я, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, я была рада, что Герда нет в замке, и он не может видеть мое изуродованное лицо, с другой же, мне хотелось очутиться в кольце его сильных рук, уткнуться носом в широкую грудь и вдыхать знакомый терпкий мужской запах.

— Он считает себя виноватым в случившемся.

— Он? Почему?

— Не смог уберечь свою пару, — веско сказала Сати.

Я покачала головой.

— Какая глупость.

— Только не для Герда.

Мы немного помолчали. Снизу доносились веселые звуки пиршества и многоголосый гомон сотни волков, не подозревающих о случившемся.

— Лекарь сказал, что у меня могут остаться шрамы. Как думаешь, Герд… он…

Я вспомнила, как альфа обхватил ладонями мое лицо, как сказал: «Для меня ты все равно останешься самой прекрасной и желанной на свете». Но ведь мужчины любят глазами… Эта истина стара, как любой из миров.