Большой мир. Книга 1 - Дмитрий Олегович

Повозка хорошенько скакнула, и я, еле удержавшись, чуть не вывалился на пыльную дорогу.

— Это тебе за то, что перебиваешь, — самодовольно буркнул Сокш. — А запросили они его самого! Пообещали прийти через сто лет да только обманули. Как только исполнил маг свое желание, демоны мигом перебросили безумца в чертоги Са-арга!

— Утащили! Дубина ты долговязый, — раздался тонкий голос плешивого торгаша.

— Че? — обернулся Сокш.

— Говорю, не перебросили, а утащили! — повторил торговый, чья очередь сейчас была упряжь держать. — Если уж тратишь впустую наши деньги, так хоть пересказывай нормально.

— Я нормально пересказываю. Все, как Кранк говорил! Думаешь, я идиот? — гаркнул Сокш в ответ и, повернувшись к нам, добавил. — Я сам поправил его, а он как зыркнул на меня своими белющими, как Ночные Свидетели глазами, что перехотелось зубы от кружки отрывать.

— Ладно уж, не все ли равно, что они там с ним сделали? Давай, заканчивай, да надо местность разведать, а то и правда нарвемся на кого-нибудь, — махнул рукой Ворак.

Сокш поиграл скулами и продолжил.

— В общем, забрали они его, а чудище его осталось! Да так осталось, что чумой по Фариде прошлось, уничтожая все на своем пути. И все из-за того, что хозяина его — тю-тю — забрали. А когда упокоили его, все изничтожить смогли, да только сердце оказалось нерушимым, как сам мир, — закончил он пафосно.

С полминуты я ждал продолжения, и когда уже решил задать вопрос, снова дал о себе знать плешивый торгаш:

— А концовку-то чего не рассказываешь? Не так ведь заканчивается легенда Каменного!

— Как не так? — изумился Сокш.

— А вот и не так, дубина ты, — отозвался второй торгаш, глотнув воды. Вроде бы его звали Родерик.

Долговязый охранник открыл рот, но видимо, передумав спорить, захлопнул.

— Ну, если не так, то расскажи как!

Родерик надменно фыркнул:

— Да больно нужно басни травить тут.

Сокш оскалился довольно:

— Ну вот, значит и не надо влезать, раз не собираешься договаривать.

Несмотря на гонор нашего рассказчика, что-то в его поведении выдавало неуверенность. Глазенки бегали, а грудь вздымалась слишком часто для уверенного в себе человека. Подозрение на то, что он тупо забыл концовку, росло как на дрожжах. А ведь какая-то недосказанность в легенде и правда чувствовалась.

Ворак молча дал по крупу каатора, и тот, вильнув длиннющим хвостом, моментально рванул вперед, оставив за собой пыль.

— Пора осмотреться, — бросил нам охранник. — Сокш, не отставай.

Долговязый мгновенно посерьезнел и двинул следом за соратником.

Когда топот лап зверей стих, я от нечего делать решил испытать удачу переговорщика.

— Господин Родерик, простите, что отнимаю ваше время, — сказал я вежливо, — но ваши слова сильно уж заинтересовали мой несведущий лесной ум. Мне кажется, что Сокш, в отличие от вас, мог прослушать несколько деталей, отвлекшись на закуску.

Родерик, услышав меня, надул грудь и важно зацокал, усердно кивая:

— Да и еще раз да, молодой человек. Эти наемники вообще помнят только как железками размахивать, что, безусловно, бывает полезным в наше непростое время, но разумные атланы всегда должны уделять внимание деталям!

— Вашими устами словно сама истина глаголит, — восхитился я театрально.

Плешивый тем не менее, недовольно сжал губы и замотал головой. Видимо его моя игра не проняла.

— Ну, если вы так просите, уважаемый Каин, я так уж и быть поведаю вам известную мне концовку, — набрал воздуху Родерик. — На самом деле, это действительно небольшая деталь, но как бывает, она оставляет после себя еще больше вопросов и тревожит умы гильдийцев и артефакторов.

Я натянул на лицо воодушевление после услышанного и закивал в согласии.

— Видите ли, сердце, о котором упомянул этот узколобый рубака, считается очень сильным артефактом, которое, не сумев разрушить, воины прошлого, спрятали в месте, неизвестном доселе, — поэтично протянул Родерик. — Считается, что с помощью него можно снова призвать демонов, создать жизнь из любой магии и еще много чего удивительного! Но это учение было забыто со смертью самого Каменщика. Никто после него так и не смог достучаться до чертогов Са-арга. Я уже молчу про создание жизни.

— Удивительно! Вот это действительно интригующая концовка, — сказал я вполне честно. — Вы великолепный рассказчик, господин Родерик.

— Вы правы, молодой человек, — довольно кивнул торгаш и добавил, — вообще, любая история должна заканчиваться интригой и надеждой, какой бы темной она ни была. Будь то надежда на жизнь или ее уничтожение.

Я молча кивнул.

Дальше дорога была молчаливой. Только хруст деревянных колес по утоптанному тракту, сливаясь с голосами природы, создавал какофонию звуков. Ватусси, казалось, неутомимо тянули всю эту тяжесть, лишь добавляя дороге ездовой прочности.

По бокам тракта все еще бежал густой лес, поддерживая ветер шелестом неопавшей листвы и едва слышимым скрипом голых веток. Мои ноздри то и дело ловили запах гнилых листьев, трухлявости и мокрой земли. Таким лиственным лесам вообще свойственен запах смерти и преходящести жизни. Тем не менее, сейчас, сидя в сухости и относительной безопасности, мне нравилось находиться здесь. Даже увядающий осенний лес был полон жизни, а постоянные перекрикивания пернатых и четырехлапого зверья не давали об этом забыть.

С самого утра Сокш не давал мне покоя, рассказывая интересные, по его мнению, истории про разносчиц из Черного Жерека. Одна была слишком заносчива, другая податлива. Третья больно необъятна даже для его длинных лап. Это было настолько увлекательно, что я не знал, куда прятаться.

Тем не менее, общий взгляд на быт этих людей снова подтолкнул меня к мыслям о Земном средневековье и общем представлении о нем. Расписанные в сотнях и тысячах книг, будь то исторические романы или художественные выдумки, образы в голове разительно совпадали с этой реальностью.

Да и еще, благодаря этому болтуну, мысли о событиях в убежище не так плотно заполняли мою голову. Хотя, сознание так и норовило погрузиться в угрюмые и депрессивные думы.

Оставшись в тишине, я поддался этому позыву и принялся копаться в тягостных воспоминаниях.

Перед глазами тут же предстал улыбчивый образ Саи, девушки, которая умудрилась пробраться мне в