Тремарнок - Эмма Бёрстолл

Сидя одна посреди ночи в пустой, неуютной комнате, она впервые за день позволила себе зарыдать. Слезы текли по щекам, тело сотрясалось. Микроинсульт. Что же это значит? Жизнь Рози в опасности? Лиз вжала голову в колени и принялась раскачиваться, повторяя как мантру: «Пожалуйста, не отнимайте у меня мою дочь, пускай с ней все будет хорошо».

Уснуть ей толком не удалось, и уже в пять утра она позвонила Касе.

– Не волнуйся, – ответила та сразу. Лиз представила, как та суетливо носится по кухне, стучит чашками и тарелками, торопливо жует тосты. – Я взяла временную работницу. Я так и поняла, что тебя несколько дней не будет.

Лиз задумалась о деньгах. В «Хрустально чисто» ей дадут двухнедельное пособие по болезни и в ресторане, наверное, тоже. Рози наверняка вернется в школу уже на следующей неделе, так что чаевых хоть и не будет, но с голоду они не умрут.

Она решила написать Роберту, потому что на телефонный звонок у нее не было сил. Вечер в пабе казался ненастоящим. Моментом безумия. Роберт наверняка тоже так думает. Впредь она будет держаться строго официально – так легче для них обоих. «Рози направляют в Бристоль на МРТ, – написала она, – сегодня и завтра на работе меня не будет. Тысяча извинений за неудобство». Он ответил коротко: «Надеюсь, все пройдет хорошо. Напиши. Роберт». На этот раз никакого поцелуя. У Лиз немного отлегло от сердца.

Она уже и сама ощутила себя пациенткой – из-за нескончаемых визитов медсестер, перемещений с Рози до туалета и обратно, тягостных и пустых часов ожидания, так что даже появление тележки с чаем казалось событием. И неважно, что не хочется ни пить, ни есть, она все равно возьмет себе что-нибудь.

Когда сказали, что Рози заберут в полдень, на миг она даже обрадовалась – хоть какое-то событие! Но сразу вспомнила, зачем увозят дочь.

– Как ты себя чувствуешь? – встревоженно спросила она у Рози, опять вглядываясь в ее лицо в надежде отыскать признаки улучшения. Оно выглядит почти таким, как прежде, верно? И опасений больше ничто не внушает.

– Все классно, – храбро ответила Рози. Лиз позаботилась о том, чтобы девочка случайно не увидела в зеркале своего отражения. И еще Рози сказала, что видит лучше, туман перед глазами рассеялся. – Но мне так хочется в Лондон.

Дорога до Бристоля заняла пару часов, и на этот раз в больнице все знали, кого к ним привезли и зачем. Оформление произошло без проволочек, но когда доктора занялись дочерью, Лиз снова погрузилась в беспокойное ожидание, по экрану наблюдая за дочерью.

Врачи объяснили, что будет происходить в томографе и что Рози нельзя двигаться. Она услышит странные звуки, они могут даже слегка испугать, но ничего страшного не происходит, главное – не шевелиться. Рози не закатывала истерик и вела себя идеально. Ей дали наушники, в которых играло «Радио 1», а затем пристегнули, но Лиз заметила, как нога дочери подергивается в такт музыке. Лиз поклялась себе, что впредь прекратит бояться жуков и бормашины.

Затем их разместили в детском отделении. Устроившись, Рози принялась рисовать цветными карандашами, которые принесла Пэт. Девочка изнывала от скуки, она не привыкла сидеть без дела.

– Нам нельзя на улицу? Здесь так жарко.

Лиз выглянула в окно. Уже смеркалось, и она представила других, счастливых детей – как они бегают перед сном по саду, чтобы выплеснуть излишки энергии, как смотрят телевизор, как возятся с игрушками.

Погрязнуть в жалости к себе – этого только не хватало.

Она покачала головой, и лицо Рози вытянулось.

– Я хочу домой.

– Знаю, – ответила Лиз сочувственно, но твердо, – но надо дождаться результатов. Уже недолго осталось.

На самом деле она понятия не имела, сколько времени это еще займет. Может, они часами не услышат никаких новостей, а то и до завтра, или даже до послезавтра. Однако около пяти часов медсестра попросила Лиз пройти к доктору, хотя после томографии прошло всего полтора часа.

– Рози может пойти со мной? – спросила Лиз, но получила отрицательный ответ. Видеть хотели ее одну.

Не желая оставлять дочь, она попыталась возразить. Не исключено, что после всего произошедшего она вообще никогда не сможет отойти от Рози.

– Она не будет мешать, правда, просто рядом посидит. Она послушная.

Но медсестра настаивала, и Лиз поцеловала Рози на прощанье.

– Я скоро вернусь. – Эти слова отозвались у нее в груди щемящей тоской.

В дверях она обернулась и помахала, и Рози помахала ей в ответ. Следуя за медсестрой в отделение неврологии по бесконечным одинаковым коридорам, пахнущим средством для дезинфекции, Лиз убеждала себя, что молния редко бьет дважды в одно и то же место. У Рози церебральный паралич – этого более чем достаточно для любого ребенка. Снимок не покажет ничего нового, и скоро они отправятся домой.

«Просьба не беспокоить», – гласила надпись на двери. Тревога же ложная и все вот-вот ей заулыбаются, да? Лиз упрямо не желала отказываться от этой мысли. Просто неудачное стечение обстоятельств, Рози отправилась в поездку в неподходящее время. Чересчур много восторгов и волнений, при том что физической крепкостью девочка никогда не отличалась. Ей просто надо отдохнуть.

Однако ноги у Лиз почти подкашивались, и, когда она села напротив мужчины среднего возраста – в очках, в голубом халате с закатанными рукавами, – у нее застучали зубы. Рядом с доктором стояла женщина в белом халате, а около Лиз устроилась медсестра, которая ее привела.

– Мне очень жаль, но новости плохие, – сказал мужчина, глядя Лиз прямо в глаза, – у вашей дочери опухоль мозга, поражен большой участок.

В голове у Лиз будто закружился бумажный самолетик. Он все снижался и снижался, нарезая круги, пока не ударился с глухим стуком о землю, а пассажиры не потеряли сознание.

– Опухоль находится в лобной доле и давит на зрительные нервы и волокна, которые регулируют деятельность левой стороны ее тела.

Лиз согнулась. Снежный буран настиг без предупреждения. Белый свет, гудение и тошнота. Чья-то рука легла на спину.

– Меня сейчас стошнит.

В руках чашка, рвотные позывы и – ничего.

– Сначала стероидами мы попытаемся сократить зону поражения. Операция в следующий вторник.

Перед глазами промелькнула картинка: другая больница, другой доктор, другое время. В тот раз ей сообщили, что у Рози церебральный паралич. Тогда показалось, что наступил конец света, но именно показалось. Но не сейчас.

– Она умрет?

Лиз в упор посмотрела на врача, лицо его было бесстрастно. И все же за профессиональной сдержанностью угадывалось сочувствие. Как бы часто доктор ни проходил через подобное, едва ли он смог привыкнуть.

– Мы сделаем все возможное, чтобы этого не произошло.

Она поверила ему. Но готова ли она доверить этому человеку спасение своей дочери?