Звезда Парижа - Татьяна Романова

- Я думал, что ты этого не осознаешь, - удивленно заметил граф.

- У меня испортился характер, но я не поглупел, - с грустью ответил Черкасский. - Ты знаешь, я ведь никогда не рассказывал, что же случилось со мной, но если ты не против, я хочу рассказать тебе все сейчас.

- Конечно, говори, - с готовностью отозвался Александр.

- Чуть больше года назад я женился на прекрасной девушке, красивой, нежной и очень молодой, ей было всего семнадцать лет, - по-прежнему не открывая глаз, начал свой рассказ Алексей. - Все ее родные умерли за очень короткий срок и, женившись, я стал наследником не только состояния, но и титула ее древнего рода. Мы обвенчались за день до смерти ее отца, и моя жена очень тяжело выходила из трагических переживаний. Я терпеливо ждал, а пока жил рядом с ней, я понял, какой чудесный подарок послал мне Бог, и впервые в жизни полюбил. Я так ждал ее, так надеялся на взаимность, но в это время мне подбросили анонимное письмо, где мою жену обвинили в неверности и устроили так, что я в это поверил. Я очень жестоко обошелся с ней, обвинив в измене, а с ее предполагаемым любовником дрался на дуэли, но пулю получил не от него, а в спину - от тех людей, которые добивались нашего с женой разрыва.

Князь замолчал, мучительная гримаса исказила его лицо, но он продолжил:

- Пока я выздоравливал, моя бедная Катя, не дождавшись от меня покаяния, уехала сначала в Санкт-Петербург, а потом в Лондон, чтобы спокойно вырастить нашего ребенка, которого она к тому времени уже ждала. За это время я выяснил, что трое французских авантюристов пытались прикарманить ее наследство, по очереди убирая всех претендентов на него, они и подкинули нам письма, а потом стреляли в меня. Одного из негодяев даже арестовали, но когда я собрался выехать в Лондон к жене, мне сообщили, что корабль, на котором она плыла, потоплен французами… - Алексей сжал голову руками, из-под его закрытых век текли слезы. - Ты понимаешь, ведь я не успел попросить у нее прощения, а теперь уже никогда не смогу этого сделать.

Потрясенный Александр смотрел на друга, который беззвучно плакал, закрыв глаза. История была так трагична, что даже слова утешения казались неуместными. Он просто налил еще один бокал коньяка и вложил в руку князя. Так, молча, они просидели, пока графин не опустел. Потом Александр пошел разыскивать спальни, которые им приготовили, и увидел у лестницы пана Тадеуша, ожидавшего хозяина, чтобы показать ему комнаты. Граф быстро освоился в доме и, отправив управляющего спать, вернулся за Алексеем. Молча дошли они до спален на втором этаже и разошлись на ночь.

Александр долго не мог заснуть, вспоминая так поразивший его рассказ друга, и постепенно его мысли переключились на него самого. Он помолвлен, но не знает, где искать свою невесту, ничего кроме имени и фамилии она о себе не рассказала, и теперь ясно, что она так и не доехала до Санкт-Петербурга, и непонятно, жива ли она вообще. Ситуация была очень грустной, и Александр закрыл глаза, решив не думать о плохом.

Он дал слово, значит, должен жениться только на Елене - или не жениться вообще. Дядя, конечно, будет в ужасе, но что делать, нужно надеяться, что старик поймет единственного родственника. С этой мыслью граф уснул, и ему в который раз приснились жаркие объятия на теплой лежанке русской печи и горячее тело, прижимающееся к нему.

На утро их ждали ванна и горячий завтрак, а потом друзья отправились осматривать замок, мимо которого проезжали вчера вечером. Французский гарнизон покинул его в декабре прошлого года и отправился в Данциг, где теперь и сидел в осаде, организованной казаками атамана Платова. Друзья посмотрели собор, крепостные стены и укрепления, построенные еще тевтонскими рыцарями, а потом прошлись по городу, выстроенному вокруг замка. Александр подумал, что тут неплохое местечко, если тихо жить с семьей, но побоялся высказать свое мнение вслух, чтобы не потревожить князя.

Они прожили в Мариенбурге три дня, как и собирались, а потом на отдохнувших лошадях поехали в Рейнфилд. Имение в двадцати верстах от Данцига не пострадало ни от войны, ни от осады города, что очень обрадовало Александра. Большой княжеский дворец, напоминающий увеличенную копию дядиного дома в поместье Табор, встретил гостей закрытыми ставнями. Так же, как и в городе, Александру пришлось искать управляющего. Им оказался старый немец, худой, одетый во все черное, Франц Шиллер, он открыл им дом и вызвал прислугу.

Разместив гостей и накормив их обедом, управляющий дал молодому хозяину отчет об имении. Дела шли хорошо, поместье сохранило весь скот, а урожай прошлого года выдался замечательный и дал большой доход.

- Если война минует имение, как было до этого, то, дай Бог, доходы еще увеличатся за счет роста цен на хлеб и на мясо, которые повысились из-за войны, - предположил герр Шиллер.

Управляющий так сиял, что Александр не понял, отдает ли старый немец себе отчет в том, что, по крайней мере, неприлично радоваться чужим бедам, наступившим из-за войны. Но потом решил не заострять на этом внимания, а отнести поведение управляющего на счет служебного рвения и преданности дяде.

Друзья пробыли в имении неделю, отоспались, поели жирной немецкой еды, которую готовила жена управляющего Берта, и начали собираться в полк. Они выехали на юг и через неделю были в Берлине, где уже несколько дней стояли русские полки. Александр радовался, что после той ночи, когда его друг плакал, рассказывая ему о гибели жены, тот больше не был так ужасно мрачен, а начал разговаривать и интересоваться окружающим миром.

Наполеон проявил чудеса организационного таланта и поставил под ружье все оставшееся мужское население Франции. Он, не имея ни кавалерии, ни артиллерии, потерянных в снегах России, с отчаянием безумца, не признающего своих ошибок, шел навстречу русским войскам, пытаясь задержать их в Германии.

Судьба сделала французам последний подарок: в апреле на марше умер фельдмаршал Кутузов. Потеря была невосполнимой. Но нужно было воевать дальше, и император Александр назначил новым главнокомандующим объединенной армией генерала Витгенштейна.

Выбор оказался неудачным. Храбрый боевой генерал, не привыкший быть царедворцем, растерялся от присутствия в войсках своего государя и прусского короля. Он ожидал каких-то дополнительных указаний от августейших особ, в то время когда те ждали от него принятия решений. Через три недели после смерти Кутузова новый главнокомандующий проиграл Наполеону первое сражение, данное объединенными войсками под Лютценом, маленьким городком в двадцати километрах от Лейпцига.

Только отсутствие у французов конницы не позволило им закрепить успех, а русским войскам довольно организованно отойти к Дрездену, а храбрость полков Милорадовича, сражавшихся с французами в арьергардных боях, заставила Наполеона остановиться на завоеванных рубежах.

- Скажи, Алексей, что же позволяет Наполеону одерживать все эти победы? Ведь прошлой зимой он был совершенно уничтожен! Нет, он, как птица Феникс, восстает из пепла и снова наносит нам поражение! - Спросил друга Александр. Оба адъютанта Милорадовича замыкали строй драгун, час назад остановивших наступление французов, а теперь под покровом ночи отходивших за основными войсками на Дрезден.