Дитё. Посредник - Владимир Поселягин

Неторопливо катясь по улочкам Москвы, я не забывал отслеживать происходящее вокруг. Прохожих много, машин мало да одежда другая – вот и все отличия от той Москвы, что я помню. Немного напоминает Москву моей второй жизни, когда я очнулся в том же, но молодом теле. Кстати, я ведь тогда, как и Гриша при первом оживлении, все-таки в чужом теле оказался, хоть и двойника. Это что получается, при первом переносе все Посредники занимают чужие тела? Тогда у Гриши это был первый перенос, а сейчас с помощью меня у него началась четвёртая жизнь. Ладно, что-нибудь придумаем.

Я неторопливо катился по узким московским улочкам и с улыбкой вспоминал о том, что произошло в сберкассе. Естественно, весь этот фарс был мной совершён с одной целью – найти Гришу, и шанс был. Как только в газетах появится информация, немцы наверняка пошлют своего человека всё разнюхать. А мне потребуется его вычислить. Если Гриша у немцев, а это вполне возможно, попробую выйти на него таким способом. Операция не сложная, но вполне действенная. Заодно подчищу Москву от немецких агентов. Так что остается только ждать выхода газет.

Деньги и машину я передал государству с ясной головой, в трезвой памяти и без давления, как вы понимаете. Просто подумал, что это хорошая идея, заодно поможет выявить нацистских агентов. Фамилия вкладчика должна появиться в газетах, я сообщил её представителю редакции, и немцы не смогут не отреагировать. А так эти деньги мне в принципе были не нужны, и того, что имелось, хватало, зато в реальное дело пойдут, а то местные лётчики совсем сдулись, немцы полностью контролируют небо, да и для других граждан это будет хорошим примером. А машину так отдал, издевался, конечно, но пусть их.

Дел запланировано много, поэтому надо поспешать: схрон оборудовать, а лучше два, агентов выявить, недельку отдохнуть в мирной, не перешедшей пока на военные рельсы Москве – и можно отправляться к немцам. Да-да, я уже определил, что говорю практически без акцента, так что рванём в Берлин. Если не получится в Москве вычислить интерес ко мне Гриши, то в Берлине у высших офицеров абвера смогу это сделать. По-любому если Гриша здесь, то он засветится, и я получу нужную информацию.

Может, ещё как повеселюсь. Так-то обычно у меня игривое настроение, но на этой войне оно куда-то стало пропадать, ветераны и историки не лгали, начало войны и лето сорок первого – это самый страшный период Отечественной войны. Может, отойду душой тут, в Москве, и ко мне вернётся обычное настроение? А то у меня сжалась внутри стальная пружина отморозка и никуда не исчезала. Вот раньше я особо не любил вспарывать живот, брезговал как-то, предпочитал точечные уколы для ликвидации, но немцы меня так завели с началом войны, что как-то разом это стало моим любимым способом убийства разных нелюдей. Я даже наслаждение получал, вот что страшно. Я это прекрасно осознавал, понимаю, что сам стал в некотором роде нелюдем, однако пока ничего поделать не мог, но одно я знал точно: если продолжу, то стану полным отморозком, который в первое время с трудом сдерживает свои инстинкты, а потом вообще теряет границы. Оно мне надо? Вот именно, не надо, поэтому я и приехал в Москву, а плечо – так, для отмазки. Мне нужно отойти от всего, что было, прийти в себя. Если не получится, есть два способа вернуть себе душевную гармонию, причём мной же испытанные. Первый – это воды тёплых тропических морей. Я получал умиротворение, когда ходил под парусом на своей яхте в Индийском или Тихом океанах. Два месяца, и я буду в норме. Главное, чтобы пара девок были под боком, а то спермотоксикоз скоро пробку выбьет, и так попутчицы последние дни мне постоянно глазки строили и провоцировали, но я держался. Моральная дилемма. Я не мог спать с жёнами тех, кто воюет на фронте. У меня свои моральные принципы, которых я старался придерживаться. Рога поставить какому-нибудь первому или второму секретарю – это одно дело, а вот воину, проливающему кровь на передовой, совсем другое.

Второй способ тоже прост: умереть и переместиться в следующий мир. Хоть должок отдам тем, с кем общаюсь между перемещениями. Я про архангелов. К встрече я уже был готов, может, какие проценты выбью за лишение всех личных умений. Это я про способность лечить и использовать огненный меч. Вот такие дела.

Честно говоря, первый способ был самым любимым, и если внутреннее напряжение не спадёт, то придётся прибегать к нему. В том, что я восстановлю внутреннюю гармонию под парусом в Индийском океане, я был уверен на все сто, способ долгий, не менее чем на пару месяцев, но главное, действенный. Не нравится мне перевоплощение в полного отморозка, а я с каждым днём теряю границы. Та поездка от прифронтовой зоны до Москвы, конечно, не дала этой болезни развиться, а я считал это болезнью, но всё же ничем не помогла. Мне нужно стать самим собой, и для этого требуется время, проведённое в тишине с самим собой, а его у меня пока не было. Вот я и подумывал всё бросить.

Конечно же, я думал о том, что мне снова подселили «жучка» эти гады из Рая, как в прошлый раз, пытаясь сделать меня добрее, однако противопоставить, в отличие от прошлой жизни, пока было нечего. Да и тогда не сразу пришёл в себя, иначе Николаю-предателю не подставился бы так глупо. Одним словом, после того, как меня подло убила Мэй, я как-то сразу стал воевать, но я ведь тоже человек со своими тараканами в голове, мне тоже нужно время, чтобы прийти в себя. А его не было. Нет, нужно искать тихое место и релаксировать, иначе превращусь в такого монстра, что мир вздрогнет, и обратного пути стать нормальным человеком у меня уже не будет. Я это понимал как никто другой. А я себя любил и терять самоуважение категорически не хотел. В общем, нужно думать.

Я решил немного видоизменить свои планы. Эту неделю проведу в Москве, и всё свободное время пущу на написание очередного пакета информации Сталину, но уже технической направленности, чтобы они знали, куда стремиться. Вычислю немецких агентов в столице, проведу допрос и анализ полученной информации. Всё это между процедурами личной релаксации, то есть между сексом. Найду парочку партнёрш и буду отдыхать с ними, хоть немного снижая внутреннее душевное напряжение. Потом сделаю выводы из полученной информации и направлюсь в Берлин, по пути на фронтах совершу пару диверсий – что именно, не знаю, что попадётся на глаза. В Берлине отловлю и проведу допрос нужных офицеров, и если Гриша тут, то выясню его местоположение и ликвидирую. Пока тот топчет землю, никакого душевного спокойствия и гармонии у меня не будет, я его слишком ненавижу за прошлые дела, чтобы оставлять жить. Мэй меня, конечно, тоже интересовала. Так хотелось ей в глаза посмотреть и головёнку открутить, но она меня искать не будет. Сядет в родных местах в засаде и будет ждать, как паучиха раскидывает сети. Искать её бесполезно, уверен.

Ну, а потом мне прямой путь через всю Европу или в Италию, или в Британию. Там куплю яхту, и под всеми парусами в тёплые моря, отдыхать душой и телом. Другого нормального способа восстановиться я не знаю. Родные берёзки и поля мне не помогают, а тропики, особенно когда солнце вечерами опускается в воды океана, очень. Да и не нужно мне другого способа.

В столице я неплохо ориентировался. Жил в ней в двух мирах, однако эта довоенная Москва была немного другой. Да и улицы иначе назывались. Ведь многие герои этой войны ещё не стали Героями, и улицы носили старые наименования.