Секретная политика Сталина. Исповедь резидента - Георгий Агабеков

– Подожди, Алеша, я переговорю с Аббас Али и отпущу его. А там мы поговорим по душам, – обратился я к Пашаеву, искренне обрадованный встрече с ним.

– Здравствуй, Аббас Али. Что же ты хвастался, что я да я, а на самом деле не можешь даже укокошить одного человека, – набросился я на него.

– Да что я сделаю, если он заперт в тюрьме. Пусть выпустят этого Бажанова хотя бы на пять минут на улицу, и его не будет в живых, – ответил покрасневший от моих ругательств Аббас, злобно сжимая спрятанный за поясом нож, словно Бажанов являлся его смертельным врагом.

– Так что же все-таки будем делать? – спросил я.

– Вот уже два дня, как я бегаю и стараюсь подкупить человека, который носит пищу арестованным. Завтра у меня с ним свидание. Если мне удастся его подкупить, то завтра же всыплю в их пищу цианистый калий, что дал мне тов. Лагорский, и они подохнут как собаки, – закончил он[114].

– Ну-ну, действуй. Приходи завтра вечером и расскажи, что тебе удалось сделать. А самое главное – нужно следить, чтобы персы не увезли их куда-нибудь, пока мы строим планы, – инструктировал я наспех, чтобы скорей отделаться от него. Меня больше интересовала беседа с Пашаевым, которого я давно не видел и который всего несколько дней тому назад был в доме у своих родных.

– Так, рассказывай, Алеша, что у тебя произошло с Бажановым. Ты, говорят, ехал с ним вместе в одном автомобиле и ничего не сделал. Может быть, ты даже охранял его от несчастий? – обратился я к Пашаеву со смехом.

– Видишь ли, я сидел в Баджгиране, когда я получил от Каруцкого телеграмму, что два ответственных работника бежали в Персию через Лютфабад, откуда они должны были направиться в Кучан. Мне предлагалось перехватить их в дороге и не допустить их приезда в Кучан. Для выполнения задания я взял с собой трех агентов-курдов и выехал в Кучанские горы. Я надеялся схватить их в горах и тут же покончить с ними. Но оказалось, что я опоздал. Беглецы уже были в Кучане. Виноват во всем был Каруцкий, который слишком поздно меня известил. Дальше я спешно поехал в Кучан и приехал как раз в момент, когда Бажанов и Максимов садились в машину ехать в Мешед. Посредством наших ребят я тоже устроился в одном с ними автомобиле, надеясь предпринять что-либо в пути. Но, к сожалению, ничего нельзя было сделать[115]. Охранявшие их солдаты не отходили от них ни на шаг. Так мы приехали в Мешед. Остальное известно Лагорскому, – рассказал Пашаев.

– Да, он мне уже рассказал. Что же ты думаешь делать дальше? – спросил я.

– Вот Аббас пытается подкупить человека, доставляющего пищу Бажанову, а я тем временем успел связаться с Колтухчевым, который сообщает, что его после ареста поместили в соседнюю с беглецами камеру. Он их часто видит и даже иногда заходит к ним. Я хочу переслать Колтухчеву цианистый калий в тюрьму, чтобы он незаметно всыпал яд в пищу Бажанову. Этот путь наиболее безопасный, ибо никто не может подумать на арестованного Колтухчева, – развивал свой план Пашаев.

– А как ты перешлешь в тюрьму яд? – спросил я.

– Очень просто. Я уже переслал. Набил ядом папиросы и передал Колтухчеву как коробку папирос, – ответил он.

– План у тебя хороший. Нужно избегать главным образом шума. И поменьше посвящать в дело лишних людей. Кстати, нужно немедленно отправить обратно людей, присланных Каруцким. От них только шум, а пользы никакой, – приказал я.

На этом мы покончили с деловыми разговорами.

На следующее утро агентурный аппарат уже работал. Каждые два часа получались сведения о состоянии беглецов в полиции. Получилось также сообщение, что Бажанов в своей камере пишет какую-то докладную записку. Наконец, из района сообщили, что взятые беглецами с собой документы из СССР отобраны у них на границе персидской таможней и направлены в Мешед. Немедленно Лагорский дал задание секретному агенту на таможне по прибытии этого пакета украсть и доставить нам. Лагорский опять стал энергичным. От его вчерашней хандры не осталось и следа. Он уже отдавал толковые и энергичные распоряжения и повсюду успевал сам.

После обеда я с Дубсоном поехал с визитом к губернатору, у которого провели нудных 20 минут, обмениваясь лицемерными комплиментами. Когда мы ехали назад, я приказал кучеру проехать мимо полицейского здания. Мне хотелось еще раз взглянуть на это низенькое, старое здание, расположенное на улице Арк. Проезжая, мы увидели полицейское здание, окруженное полицейскими. На расстоянии 100 метров стояло до 20 полицейских, вооруженных, сверх обыкновения, ружьями.