Логово - Дин Кунц

Бумажными полотенцами Хатч промокнул разлившуюся по полу лужу пепси. Когда подошел к раковине, чтобы сполоснуть руки, дрожь в теле еще не унялась, хотя и была уже не такой сильной, как прежде.

Ужас, на какое-то мгновение отключивший все другие чувства, вскоре уступил место любопытству. В нерешительности, словно боясь, что они исчезнут прямо на его глазах, он дотронулся сначала до края раковины из нержавеющей стали, а затем медленно провел пальцами по крану. В голове не укладывалось, каким образом мог он продолжать галлюцинировать после того, как уже полностью пришел в себя после сна. Единственным рациональным тому объяснением, которое, однако, он ни за что не желал принимать, было то, что он сходит с ума.

Хатч включил воду, отрегулировал ее до нужной температуры, плеснул из контейнера на руки жидкое мыло, медленно стал их намыливать, затем выглянул в окошко над раковиной, выходившее на задний двор. Двора не было. Вместо него он увидел стелющееся перед ним шоссе. Кухонное окошко превратилось в лобовое стекло автомобиля. Окутанная туманом и едва различимая в свете передних фар, навстречу ему неслась дорога, словно дом мчался по ней со скоростью шестьдесят миль в час. Рядом с собой, там, где должна была находиться печь с двумя духовками, он почувствовал чье-то присутствие. Оглянувшись, увидел блондинку, роющуюся в своей сумочке. Вдруг у себя в руке ощутил нечто твердое, намного тверже обыкновенной пены, и, взглянув, увидел, что держит в руке револьвер… Кухня испарилась, будто вообще не существовала. Он был в машине, на огромной скорости мчавшейся сквозь туман, и прижимал дуло револьвера к боку блондинки. С ужасом, в тот момент, когда она подняла на него глаза, он почувствовал, что нажимает на курок, потом еще раз. Громом прогремевшие в машине выстрелы отбросили ее тело к дверце.

Вассаго даже и предположить не мог, что произойдет дальше.

В револьвере, видимо, были патроны с двойным зарядом, так как выстрелы буквально смели блондинку с места и с силой ударили о дверцу с ее стороны. И то ли дверца была неплотно закрыта, то ли одна из пуль, пройдя сквозь тело, повредила замок, но, как бы там ни было, дверь неожиданно распахнулась настежь. С диким звериным воплем в "понтиак" ворвался ветер, а Лиза мгновенно исчезла в ночи.

Он резко притормозил и быстро посмотрел в зеркальце заднего обзора. Машина, взвизгнув тормозами, сбавила ход, и он увидел, что тело блондинки катится по дороге вслед за ней.

Он решил остановиться и подать машину задним ходом, но даже в это самое глухое время ночи оказался на шоссе не один. Примерно в полумиле позади увидел свет фар, две пары неярких, размазанных туманом пятен, становившихся, однако, с каждой секундой все ярче и ярче. Шоферы этих машин успеют поравняться с телом прежде, чем ему удастся добраться до него и втащить в свой "понтиак".

Сняв ногу с тормоза, он нажал на газ и, сильно разогнав машину, резко крутанул руль влево, проскочил два ряда шоссе, затем так же круто вильнул вправо. Дверь с грохотом захлопнулась. И хотя она непрерывно дребезжала и тряслась во время движения, однако больше не открывалась. Видимо, запор был поврежден только частично.

Несмотря на то что видимость упала до ста футов, он помчался со скоростью восемьдесят миль в час, пулей пронзая клубящийся туман. Прозевав два выезда с автострады, съехал с нее на третьем и только тогда сбавил скорость. Петляя по улицам, постарался побыстрее убраться отсюда восвояси, но соблюдая при этом все правила дорожного движения, так как понимал, что если его остановит полиция, то сразу же обратит внимание на забрызганные кровью боковое стекло и обивку сиденья.

В зеркальце заднего обзора Хатч увидел кувыркающееся на шоссе тело, постепенно тающее в тумане. Затем на какое-то мгновение в зеркале отразилось его собственное лицо, от переносицы до бровей. Глаза были скрыты темными очками, хотя машина на умопомрачительной скорости неслась в ночи. Нет! Это не у него были очки. В темных очках был водитель автомобиля, и лицо, которое Хатч наблюдал в зеркальце, было его, водителя, лицом. И хотя вроде бы именно сам он вел машину, в душе он знал, что это не так, потому что на какое-то мгновение успел за почти сплошь черными стеклами поймать взгляд странных, лихорадочных, встревоженных глаз, которые никак не могли быть его глазами. Затем…

…Он, тяжело дыша и громко икая от омерзения, вновь стоит у раковины на кухне. За окном виднеется задний двор, скрытый за покровом ночи и клубами тумана.

– Хатч?

Он испуганно оглянулся.

На пороге, закутанная в банный халат, стояла Линдзи.

– Что с тобой?

Вытерев намыленные руки о свитер, он попытался ответить на ее вопрос, но пережитый ужас отнял у него дар речи.

Она бросилась к нему.

– Хатч?

Он прижал ее к себе, почувствовал, как ее руки крепко обхватили его и словно выдавили из него слова:

– Я выстрелил в нее, она вылетела из машины и – Господи Иисусе! – как тряпичная кукла, покатилась по дороге.

По просьбе Хатча Линдзи сварила кофе. Привычный чудодейственный его аромат приглушил остроту мрачного ночного кошмара. Но, самое главное, он помог ему полностью прийти в себя и успокоиться. Они выпили кофе тут же, за кухонным столом.

Хатч настоял на том, чтобы опустить жалюзи на ближайшем к нему окне.

– У меня такое чувствво… что там кто-то стоит… и я не хочу, чтобы тот кто-то подсматривал за нами.

Однако объяснить, что он имел в виду под "этим кем-то", он не смог.

Когда Хатч пересказал ей все, что с ним произошло уже после кошмарного сна о холодной блондинке, ноже и вырезанном глазе, Линдзи так попыталась объяснить его состояние:

– Может быть, это покажется тебе странным, но, скорее всего, когда ты встал с постели, ты еще полностью не проснулся. И шел сюда фактически во сне. А по-настоящему ты проснулся, когда на кухню вошла я и назвала тебя по имени.

– Но я никогда не был лунатиком, – запротестовал он.

Она попыталась превратить все в шутку.

– Ну что ж, еще не поздно им стать.

– Нет, этот номер не пройдет.

– Хорошо, а как ты сам все это объясняешь?

– Никак.

– Тогда мое объяснение единственное, что у нас есть.

Он уставился на зажатую между ладонями фаянсовую чашечку, словно был цыганкой, пытающейся по разводам кофейной гущи определить свою судьбу.

– Тебе когда-нибудь снилось, что ты – кто-то другой?

– Вероятно, да, – ответила она.

Он поднял на нее тяжелый взгляд.

– Никаких "вероятно". Так снилось тебе когда-нибудь, что ты смотришь на окружающий мир глазами другого человека? Можешь вспомнить хотя бы один из таких снов?

– Гм… нет. Но уверена, что видела такие сны. Просто сейчас не могу вспомнить. В конце концов, что такое сон? Туман. И так же быстро тает. Кто же может долго помнить сны?