Последний брат - Лев Соколов

— Бегите! — крикнул он остальным. Завернул в сторону Амара, и одному из муголов пришлось переключиться на него. Фока, Улеб, Юлхуш и Тит набирали по склону, будто у них за спиной были крылья.

«Хоть они уйдут», — подумал Трофим и рывком намотал тонкую кольчугу на левую руку, создавая хоть какое то подобие щита для отбичи.

Мугол, доставшийся ему, был вооружен прямым мечом, и в бой он не торопился. Время играло на него. Слева звенела клинками схватка Амара с другим стражем. Сзади слышались крики бегущих. Трофим нанес своему проивнику сильный колющий удар — мугол отразил щитом и в ответ повел серию. У него было преимущество в положении на склоне, в спокойствии осознания своей выгоды, и сильная умелая рука. Это Трофим почувствовал сразу. Трофиму пришлось отскочить назад, и он зарычал от отчаянья. Мугол тонко улыбнулся. За те пару секунд, что они обменивались ударами, мир для Трофима сузился до туннеля, в котором был только ночной страж. Очень плохой признак — когда окружающее выпадает из внимания. Таким страдают либо совсем зеленые новички, либо тот, кому приходится драться с полнейшим напряжением сил, и на оценку окружающего уже просто нет запаса. Но Трофиму некогда было об этом думать. Он видел только этого ловкого воина перед собой и сжавшейся спиной ожидал, когда сзади подбежит погоня и нанесет свой последний удар. Но внезапно воин перед Тофимом отчаянно закричал, и из его живота, вспарывая кольчугу, появился острый конец клинка. За спиной воина возник Тит. Он дернул клинок обратно, мугол мешком повалился на землю, свернувшись в позу нерожденного младенца, потеряв всякий интерес к происходящему.

— Тит… — обессилено выдохнул Трофим.

А Тит уже ринулся к Амару, который махался с другим стражем. Но не успел — страж тот с кашляющим выдохом вдруг перекособочился, в левом плече его, пробив насквозь, застряло оперенное древко — опять напомнил о себе лесной стрелок. Увидев это, Амар победно и радостно гаркнул, и двинул на стража, чтоб доломать.

В этот момент в спину Амара с глухим стуком врубилось сразу шесть стрел.

Амар вздрогнул, застыл, а раненный ночной страж, бывший перед ним, тут же вонзил ему колющий удар под грудину. Страж хотел выдернуть клинок, но Амар с оглушенным видом ухватился за него левой пустой рукой, а потом и правой когда его собственная сабля вывалилась на землю. Страж потянул завязший клинок, взрезая Амару пальцы. Он не успел вытянуть, Тит яростно визжа на одной протяжной ноте, подскочил и выложился в рубящем ударе. В последний момент понимая, что не успевает выпростать саблю, страж отпустил её и отшатнулся от Тита. Но удар все же достал его, опять в левое плечо. Страж отскочил, со стоном хватаясь за плечо, но тут же резво отскочил еще раз и кубарем бросился вниз по склону.

Трофим обернулся к лесу. В кустах мелькнул Фока. А от леса к ним, отделившись от опушки, бежали Улеб и Юлхуш. Обратно бежали.

— Куда?! Назад, идиоты! — истошно рявкнул Тит, будто и не он сам только что вернулся, не добежав до спасительной кромки леса.

Юлхуш и Улеб замедлились.

— Тит! Бегом! — рявкнул Трофим. И схватив друга за плечо, рывком толкнул его вверх по склону, одновременно сам ударяясь в бег. — Юлхуш, в лес! Бог вас р-рази!..

— Всех! Всех! Не упустите! — голосил им вдогонку Хунбиш-Бильге.

И Трофим рванул, пережигая воздух, который бился в груди, как раскаленный свинец в тигле, рванул, как никогда, ни разу. И яркий лунный свет для него уже темнел от тьмы в глазах, и удары его собственных ног о землю сотрясали хребет, и собственный хрип душил. А голове билось — не уйти! Амар!.. И меня!..

Хотелось как можно скорее добраться до кромки леса, а для этого, кажется, нужно всего лишь бежать как можно быстрей! Да, бежать, бежать, но не по прямой, а петляя, как коза, спасающаяся от догоняющего льва, как судно, идущее против ветра. Трфим рывком набросил на спину кольчугу, перебросив рукава через плечи. Какая-никакая, а все-же защита… Юлшушу и Улебу осталось немного. И Тит чуть вырвался вперед. Надо еще поднажать. Но залпа не было слишком долго, и значит он будет сейчас, и лес еще далеко… И спина ждет. Нет, не уйти…

— Эй, хэтбэулы[34]! Сыны овец!!! — заревел слева незнакомый трубный голос.

— Я знал ваших матерей! — подхватил другой. — Вы — мои сыновья! Жрите стрелы!

Трофим, не сбавляя скорость, бросил взгляд на голос и увидел, что на край опушки выскочили два незнакомых степняка с луками. Лесные стрелки! Но зачем?!

Зашелестело, будто промчалась в ночном небе стая саранчи, и когда Трофим снова кинул взгляд налево, то степняки у опушки уже валились, один безмолвно, а другой с коротким вскриком. Отвлекли! Приняли на себя их стрелы. Его стрелы!

Ему подарили секунды и пару шагов. Ему подарили шанс. Трофим выплюнул из себя воздух и сглотнул, будто щебенка продралась внутрь. Это было невозможно, но он наддал еще. Только бы не оказалось на пути какой ямы… А впереди уже вломились в кусты Улеб и Юлхуш!

Снова засвистели смертоносные гадины.

— Ой, — совсем негромко, как-то по-детски сказал бегущий впереди Тит, когда под лопаткой у него выросла стрела. Он пробежал еще пару шагов, замедляясь, руки повисли плетями, и меч чиркнул по земле. Трофим пролетел разделявшие их шаги и успел поддержать Тита, когда тот уже пал на колени и хотел тюкнуться в землю ничком. Тит повис у него на руках, поднял на Трофима гаснущий взгляд и слабыми руками оттолкнул его, и выдохнул синеющими губами.

— Я - все. Беги, брат.

Схватив Тита, Трофим развернулся лицом к лагерю. Он видел стрелков, видел торчащего у палатки Хунбиша, видел погоню, которая немного отстала, потому что брала дугу, дабы не попасть под стрелы своих. Трофим подтянул Тита, пытаясь поставить его на колени, но заглянул в лицо и понял, что тому это уже не нужно. Раздался глухой шлепок, и Трофим почувствовал боль. Вторая стрела прошила Тита насквозь, и на остатке силы оцарапала грудь Трофиму. Он отпустил Тита, развернулся и, подтянув сползающую кольчугу, кинулся вперед, сокращая последние шаги до опушки.

— Добежал! — подумал он, проломившись сквозь куст и увидев первый большой ствол дерева.

Но тут же в этом стволе задрожала успокаиваясь стрела, и сразу же в спину ему вонзилось боль, да так, что он сбился с ног и силой инерции рухнул вперед.

«Поймал свою. От судьбы не уйдешь».

Это была его последняя мысль, прежде чем он ухнул лицом в землю.

* * *

Советник, порученец по особым делам, имеющий право входа в гер[35]хагана в любое время, Хунбиш-Бильге смотрел на опушку, где скрылись недобитые ромеи.

Люди слишком нашумели, и теперь и лес, и простор вокруг молчали. Ни воя зверя, ни клекота ночной птицы, ни стрекотания насекомых. Основная часть ночных стражей ушла к лесу. Те, что остались в лагере, бренчали кольчугами и воинской сбруей, доснаряжались после неожиданного пробуждения и боя. Потрескивали зажженные факелы.