Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - Эндрю Лоуни

В январе 1942 года он устроил выступление Эрнста Генри, которое эксперт разведки Кристофер Эндрю назвал «Самым замечательным ударом в рамках Би-би-си от имени НКВД»[441]. Генри был советским нелегалом и помощником Мюнценберга, работавшим под журналистским прикрытием[442]. Став частью «активных мер», скоординированных Бёрджессом и Смоллеттом, по формированию британского общественного мнения, он заявил в эфире, что важно как можно быстрее открыть второй фронт.

Освещение Би-би-си России встревожило Гарольда Николсона, который написал Маконахи, что теперь народ «думает только о славе России, имея лишь искаженное и основанное на мифах представление о том, чем она является на самом деле». А значит, при освещении тем, связанных с Советским Союзом, необходимо соблюдать баланс[443]. Между тем, пока его друг оставался экспертом по Советскому Союзу в департаменте вещания, опасаться было нечего, и Бёрджесс продолжал выпускать в эфир ведущих с коммунистическим прошлым, уверяя, что они лишь отражают растущий общественный интерес к России. Среди таких ведущих был независимый член парламента Уилли Галлахер и сэр Арчибальд Кларк Керр, британский посол в Советском Союзе[444].

Увлеченность Бёрджесса всем русским не ослабевала. Джек Хьюит вспоминал о посещении премьеры Седьмой симфонии Шостаковича, также называемой Ленинградской симфонией и считающейся символом сопротивления нацизму. Она состоялась в Альберт-Холле в конце июня 1942 года. Он был с Блантом и весьма эмоциональным Бёрджессом, который беспрестанно курил, и по его лицу текли слезы[445].

Он также продолжал использовать служебное положение, чтобы продвинуть друзей – к примеру, Джека Макнамару. Бёрджессу удалось всю первую половину войны держать при себе в Лондоне своего любовника Питера Поллока, используя его в интересах МИ-5 – он заводил контакты с разными беженцами и, если надо, спал с ними. Теперь он хотел ввести его в популярную серию Джона Хилтона «Проблемы сил решены» (Forces Problems Answered).

Бёрджесс знал Хилтона с тех пор, как посетил его торжественное выступление в 1931 году. Он был первым кембриджским профессором промышленных отношений. Они вместе работали над программами, затрагивающими все грани армейской жизни. Бёрджесс мог общаться с самыми разными армейскими департаментами, обращая особое внимание на проблемы морали, и так зная, что существенно отклонился от первоначальной задачи, поставленной Би-би-си. Он использовал полученную информацию, чтобы влиять на слушателей[446].

В августе Хилтон писал: «Мой дорогой Гай… Не могу выразить, как мне понравился юный Поллок. Посчитают ли его пригодным для работы со мной или нет, я не знаю, но он человек именно того типа, который мне нужен. …Уверен, если передачи начнутся так, как мы задумали, со мной рядом должен быть молодой офицер вроде Поллока, отправившийся добровольно или призванный на военную службу. Он будет олицетворять новую армию. Он, выполнивший свой долг в роли рядового, прошедший обучение, получивший офицерское звание, а значит, способный позаботиться о нуждах и проблемах вооруженных сил, опираясь на личный опыт»[447].

Неделей позже Бёрджесс снова начал действовать и, используя ответ Хилтона, посоветовал Поллоку предложить себя на должность армейского советника Би-би-си, хотя в требованиях к кандидатам значился возраст – после сорока лет. «Имя лейтенанта Поллока, 5-й батальон полка Гордонских горцев, было предложено для заполнения вакансии. Он лично известен Хилтону, майору Спэррою из армейского комитета по морали, и мне»[448].

Весь 1944 год Бёрджесс продолжал продвигать друзей. В январе 1944 года он привел Поллока на голосовой тест и предложил старого кембриджского друга на роль ведущего «Проблем сил!».

«У меня на уме Джим Лис, сейчас читающий лекции в Университете Ноттингема и являющийся региональным организатором WEA. Этот человек – бывший шахтер, стипендиат Тринити, обещающий стать человеком такого же типа, как Хилтон. Думаю, вы его знаете. Мы были друзьями в Кембридже, хотя он намного старше. …Поллок должен прибыть, если Глазго согласится, на голосовой тест… Как и можно было ожидать, на объявление в «Радио таймс» откликнулось много претендентов. Собеседование с ними и голосовые тесты – работа на неделю или даже две. Полагаю, ею не стоит заниматься, прежде чем будут проверены мои кандидаты, которые, я уверен, лучше всех»[449].

Бёрджесс также использовал свои многочисленные контакты для подхода к другим. Политический журналист Морис Уэбб, впоследствии – в 1945 году – избранный независимым членом парламента, а в 1946 году ставший председателем парламентской Лейбористской партии, был одним из регулярных ведущих и после передач часто выпивал вместе с Бёрджессом в одном из расположенных неподалеку пабов. Уэбб вспоминал его как прихлебателя и большого любителя выпить. Он также писал, что забеспокоился, когда «Бёрджесс стал наносить частые визиты в палату общин. Он постоянно требовал, чтобы я познакомил его с нужными людьми. А главное, пытался заставить меня снабжать его конфиденциальной информацией о военных конференциях, которая потом передавалась определенным журналистам»[450].

«Неделя в Вестминстере» дала Бёрджессу большое влияние. Амбициозные члены парламента видели преимущества участия в передаче, а Бёрджесс вовсю этим пользовался. Правда, он старался соблюдать равновесие и приглашать молодых членов парламента. 9 сентября 1943 года он писал Гарольду Николсону о Питере Торникрофте, члене парламента с 1938 года, будущем канцлере казначейства, что «Торникрофт очень мил, хотя ни его голос, ни интеллект не являются ответом на молитвы нашего центрального офиса. …Он кажется очень простым, а это качество способствует успеху в радиопередаче, только если речь идет о гении»[451].