Профессионалы - Оуэн Локканен

— Хейли Уиттейкер? — спросил Д’Антонио.

— Вы кто? — нахмурилась она.

— Отныне — ваш лучший друг.

По знаку Д’Антонио Паоло схватил девушку в охапку, перекинул через плечо, точно пожарный, и вынес из номера.

— Эй, куда вы меня несете? — спокойно поинтересовалась она, проплывая мимо Д’Антонио.

Он не ответил, занятый осмотром ее вещей. На тумбочке лежала книжка в мягкой обложке, а на комоде ноутбук. Сначала он взял ноутбук, а затем, подумав, и книгу — ребенок будет скучать.

Вся операция заняла десять минут. Паоло усадил девушку на заднее сиденье рядом с Д’Антонио, Леон медленно вырулил с парковки. Девушка вела себя на удивление невозмутимо. Не кричала и не пыталась выскочить из машины. Она сидела, глядя на дорогу, пока Д’Антонио глядел на нее. Минут через пять она повернулась и спросила:

— Это что — похищение?

— Вроде того, — ухмыльнулся Д’Антонио.

— Ради выкупа?

Он покачал головой:

— Не совсем так.

— Хм… похищение, — она смерила его взглядом, — прелестно. А вы что же — плохие парни?

«А она забавная, — подумал Д’Антонио, — и не робкого десятка».

— Так вы зарабатываете этим на жизнь? Воруете девушек? И вам это по кайфу?

— Я не похититель, — рассмеялся он. — Говорят, этим занимается Тиффани.

Хейли даже ухом не повела.

— А где она?

— Это вы мне расскажете.

— А я откуда знаю? Она бросила меня и смылась несколько дней назад.

— Мы ее ищем. Думаю, вы скоро встретитесь.

— Тиффани не похищает людей, — возразила Хейли. — Мы приехали из Джерси недельку поваляться на пляже, приятель. Похититель — это вы.

— Что ж, допустим, если вам так больше по душе, — рассмеялся Д’Антонио.

— Мне это совсем не по душе. Какой выкуп вы назначили?

— Мне не нужен выкуп.

— То есть вы собрались меня изнасиловать и порезать на кусочки? Понимаю, вы извращенец.

— Не извращенец я. Я хочу использовать вас в качестве приманки.

— Выходит, вы рыболов?

Он с улыбкой покачал головой и сказал, наклоняясь к ней:

— Вы поможете нам поймать Тиффани, понятно?

Хейли пристально посмотрела на него, затем нахмурилась и снова отвернулась к окну.

— Значит, вам нужна Тиффани, — со вздохом пробормотала она. — Всегда Тиффани.

— Слушай, — обернулась через плечо агент Уиндермер, — до Детройта еще пятнадцать часов. Можешь пока расслабиться.

Мэри взглянула на нее сквозь решетку автозака — на переднем сиденье между Уиндермер и водителем лежал большой «моссберг» 12-го калибра. Прежде чем они тронулись в путь, водитель, не говоря ни слова, надел ей наручники, ножные кандалы и запер в клетке.

— Расслабиться? — Мэри окинула взглядом свои цепи, металлическую скамью, на которой сидела, решетки на окнах. — Вы, наверное, издеваетесь?

— Ну извини, — пожала плечами Уиндермер. — Я хотела устроить тебя в самолет «Кон эйр», но ближайший рейс у них не скоро. Зато здесь просторнее.

Уиндермер, как агент ФБР, осуществляла перевозку заключенного за девятьсот миль из Джэксонвилла в Детройт, пока городской коп Стивенс летел в самолете в Миннеаполис, чтобы провести вечер с женой и детьми. Утром он будет в Детройте, где у них встреча с прокурором для подготовки обвинений, которые на суде предъявят Мэри Макаллистер.

Счастливый сукин сын этот Стивенс. У него жена, которая его понимает, а у нее Марк. В последнее время она возвращалась домой с чувством, что идет на работу. Уиндермер страшилась окончания дела, потому что снова начнется игра в молчанку и бурные ссоры.

Она повернулась к Макаллистер, которая сидела посреди фургона, потупив взгляд и оцепенев.

— Можно один вопрос? — Девушка даже не посмотрела на нее. — Ты и твой бойфренд. Как вы ухитрялись сохранять отношения?

Мэри наконец шевельнулась и едва подняла голову.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— И все-таки? Вы были вместе пять лет? И все время в дороге. Как вы не надоели друг другу?

Мэри снова потупилась:

— Я буду разговаривать только с моим адвокатом.

— Как хочешь, конечно, но ведь это не допрос.

Девушка будто не слышала. Уиндермер еще посмотрела на нее, затем отвернулась и стала крутить ручку радио. Она нашла джазовую радиостанцию, где передавали красивое соло на саксофоне, и заслушалась, забыв о Мэри.

А Мэри по-прежнему сидела, глядя себе под ноги, и думала о Пендере. Может быть, это и случилось с Пендером. Ему просто надоело.

* * *

Когда Стивенс вышел из такси у своего дома в Сент-Поле, под ногами захрустел свежий снег, белым покрывалом лежащий на тротуаре и дорожках. «Надо сегодня почистить», — думал он, стоя на крыльце и с наслаждением ощущая, как воздух холодит кожу, что было особенно приятно после душной жаркой Флориды. Нэнси обыкновенно всю зиму проклинала холода, но Стивенс, наоборот, не представлял себе жизни без бодрящего морозца. Как, впрочем, и без домашнего тепла, куда попадаешь, придя со стужи.

Стивенс толкнул дверь и вошел. И пока снимал пальто, жадно вдыхая знакомую атмосферу дома, со второго этажа кубарем слетел Джей Джей:

— Папа!

— Эй, привет! — Он схватил сына и поднял на руки. — Как дела? Где мама?

— Мама в гостиной. Папа, сегодня в школе я нарисовал динозавра.

— Ого! Ты будешь художником?

— Нет, охотником на динозавров.

Стивенс разулся и прошел в гостиную, где его жена сидела, почти теряя сознание, в своем любимом кресле за столом с кучей рабочих бумаг. Джей Джей бежал следом.

— Папа! У нас будет собака!

Нэнси медленно приоткрыла веки.

— Это правда? — спросил ее Стивенс.

— Да, да, папа! Немецкая овчарка.

— Я пообещала им подарить щенка на Рождество, но только если они будут хорошо себя вести, — сонным голосом ответила Нэнси.

— Мы назовем его Трицераптос! — крикнул Джей Джей. Выскочил из комнаты и помчался по лестнице наверх.

Услышав стук его шагов, Стивенс понял, как ему этого не хватало.

— Ты огорчен? — спросила Нэнси. — Думаешь, это лишнее?

— Что — собака?

— А я подумала, что собака нам нужна. Когда тебя нет, дети боятся. Да и, признаться, я тоже побаиваюсь одна в пустом доме.

Стивенс виновато посмотрел на нее:

— Детка, прости. Я так долго шлялся.