Санай и Сарацин - Владимир Кривоногов

Сталкеры решили не засиживаться, не ждать, когда подоспеют преследователи, а выдвигаться сразу.

Овраг был не глубокий, но протяженный и больше смахивал на канаву, чем на что-то более серьезное. Влаги после дождя хватало, но идти можно было спокойно, не опасаясь провалиться в яму, скрытую под водой. Постоянно оглядываясь и пригибаясь, сталкеры двинулись по ложбинке, стараясь уйти как можно дальше от территории, занятой противником. Монолитовцы залижут раны, проведут перекличку и пустятся в погоню.

Многие думают, что настоящий сталкер – это такой упакованный малый, вооруженный до зубов, который ходит по просторам Зоны, бросает гайки и честным, незамутненным взглядом взирает на безобразие, окружающее его. Он изваяние, монумент, великий и бессмертный, ходит по Зоне и разыскивает артефакты так же запросто, как грибы в лесу. При этом, охваченный приступом хронического фетишизма и патологического мародерства, сей персонаж почему-то остается адекватным парнем, не любящим бандитов, свободовцев, долговцев, монолитовцев – ненужное зачеркнуть. Особенно ярким романтическим блеском горят глаза у новичков. Это дурачье прется в Зону целыми ватагами, как в свое время на речку Клондайк стремились толпы золотоискателей. Мысль, шевелящаяся червячком в воспаленных умах таких авантюристов, всегда одна: рубить бабло!

А Зона – это вам не леса Никарагуа, переполненные враждующими сандинистами, контрабандистами, наркомафией, и не конголезские джунгли, кишащие ядовитыми насекомыми и паразитами. На Земле очень много подобных мест, но Зона не является естественным ареалом обитания редких хищников! Это аномальная опухоль на теле планеты, непостижимый новоявленный мир со своими собственными, причем действующими, законами и принципами, которые в нормальных условиях не могут существовать, а в Зоне – пожалуйста.

Практика показала, что некоторые новички-идеалисты из той толпы мечтающих идиотов, которые решили залезть за пределы передового периметра, заканчивают свой такой многообещающий вояж, не пройдя и сотни шагов. Грустно, конечно, зато правда!

Парни достигли леса. Там, в каком-то километре за ним, начинались первые ограждения стоянки радиоактивной техники. Огромное количество самосвалов, пожарных машин, топливозаправщиков, автобусов, вертолетов и даже самолетов вот уже несколько десятилетий стояло под открытым небом, врастало в землю и ржавело.

Знаменитая Рассоха!

Неприятный нюанс заключался в том, что в окрестностях стоянки постоянно ошивались бандиты, люди по сути трусливые, но в состоянии стадной агрессивности алчные и циничные. Встречаться с данным видом обитателей Зоны сталкерам не хотелось. Теплилась надежда на то, что последний внеплановый выброс хорошо подчистил ряды этих ублюдков.

Темень навалилась мгновенно, как будто бы кто-то выключил главный рубильник, и сразу стало темно.

Группу замыкал Сарацин. На самой кромке леса он приотстал, остановился, развернулся вполоборота и бросил последний взгляд на завод «Вектор». Покинутое предприятие на фоне далеких всполохов и зарниц утратило детали и смотрелось единой черной глыбой. Только темный неподвижный техногенный абрис выделялся на фоне мерцающего неба.

Сарацин нутром почувствовал, что сюда уже никогда не вернется. Еще он уловил на себе чуждое, враждебное внимание. Это был угрожающий и в то же время отстраненный взгляд конкурирующего хищника перед боем за уже добытую жертву.

Сарацин прислушался к ночным шорохам и своим ощущениям. Он понял, что чудовище прямо сейчас не нападет. Может быть, это просто наваждение уставшего мозга, а на самом-то деле никого нет?

Сталкер вздохнул и бросился догонять своих товарищей.

Его ждали. Плут и Санай молча стояли под кроной большого уродливого дерева и вглядывались в темноту.

– Ты чего? – вопросительным тоном зашептал напарник. – Что-то увидел?

– Показалось, что кто-то за нами подсматривает, но доказательств нет. Ничего подозрительного не заметил.

– Ладно! Примем к сведению. Что дальше-то делать будем? Ночь на дворе, как бы не вляпаться в дерьмо. Вы поняли, что я хочу сказать.

Плут стоял неподвижно и слушал.

– Пацаны, я вам помогу, – уверенно начал он. – Ночь для мутантов – любимое время. Я все хорошо вижу. Если пойдете за мной след в след, то я думаю, что выведу вас всех на ту сторону без приключений.

Сарацин проверил кобуру с ГШ-18 и сказал:

– Хапы! Мы идем за тобой. На той стороне леса подведем итоги и прикинем, что к чему.

Напарники опасались, что передвижение будет медленным и изнурительным. Тот факт, что при ходьбе ты не видишь своих собственных ног, очень раздражал и изматывал их. Глаза уставали от напряженного всматривания в темноту, но Плут, напротив, взял приличный темп. Иногда он даже поджидал своих ведомых. Углубившись на пару сотен метров, проделав уже треть лесного пути, сталкеры остановились в очередной раз.

Поколебавшись, Плут махнул рукой в левую сторону и коротко выпалил:

– Туда пойдем.

Они продолжили движение. Аномалии попадались не часто, но время от времени изменяли маршрут движения группы. Сарацин пользовался детектором, но экран ПДА не включал. Светящееся пятно сгущало темноту, и тогда глаза не различали вообще ничего.

Не прошло и минуты, как со своего пассажирского места голос подал призрак Петров:

– Эй! Товарищ Плут! Я прошу вас остановиться. Настоятельно рекомендую не ходить в этом направлении. Давайте вернемся и выберем проход по правой стороне. Поверьте, так будет лучше.

Санай усмехнулся, представив удивленную физиономию проводника.

Сарацин, тоже услышавший монолог Витеньки Анатольевича, тихо спросил:

– Чего стоим, кого ждем?

Санай, который не терпел намеков и всяческих недомолвок, резко выдал:

– Витька, твою мать! Говори конкретнее, что и как? Чего нам всем опасаться?

– Извините, товарищ Санай! Я просто хотел вас предупредить, что мы рядом с лежкой небольшого семейства диких кабанов местной разновидности. Интересно, что два молодых самца не спят – охраняют поросят.

– Нормально, – прошептал опешивший Санай. – Только этого нам сейчас и не хватало!

– А зачем возвращаться? – заговорил Плут. – Возьмем вправо под углом в девяносто градусов и окажемся на верном направлении. Еще каких-то шестьсот – восемьсот метров, и мы выйдем на поле перед стоянкой.

– Все правильно! – заурчал довольный призрак Петров. – Только вы не учли тот факт, что именно на этом пути поселилось стелющееся растение, удивительное с научной точки зрения. Сейчас оно голодное, поэтому хищное. Это чудо природы приноровилось ловить некрупных животных. Оно заплетает конечности, усеянные шипами-усиками, и подтягивает добычу к зеву, расположенному под большим пнем. Тот в свою очередь, подобно гильотине, слой за слоем срубает тонкие пласты мяса с обездвиженной жертвы.

– Трындец! – просипел Сарацин, представив такую кончину, и сказал, обращаясь к проводнику: – Плут, поворачивай оглобли. Я с детства не люблю воевать с сорной травой.