Поправка курса - Василий Павлович Щепетнёв

чтобы вводить в заблуждение шпионов и террористов.

Но я не главный охранитель. Формально. Хотя идею можно и реализовать. Другим способом.

Зима надвигалась на Ялту, и признаки её становились очевидны: нет той вечерней приятности, что присуща сентябрю и даже началу октября. И ветер неласков, и розы не цветут. А я привык к запаху роз.

Чу! — как любят писать авторы-натуралисты, изображая словами лесную поляну.

И всё же — чу! Где-то неподалёку стукнуло железом о камень. Что стукнуло, каким железом, пока не ясно. А камнем вымощена мостовая.

Ну, наконец-то. Придут. Пожалуют. А то я уже заждался.

Сижу, никого не трогаю, смотрю на звезды. Размышляю о великой судьбе великой страны.

Ялта — город хороший. Криминальный элемент здесь скромный и малочисленный. Процветают контрабандисты, но к ним относятся с пониманием: ведь нужно ж людям жить. Водятся и карманники, тех, если попадутся, бьют и без полиции. С полицией тоже. И по мелочи то тут, то там: бельё с веревки украдут, и вообще, если плохо лежит, тоже. Всё больше нищета среди нищеты крадёт. А чтобы пошаливали по крупному — это редко, это гастролёры. Нет, бывает, и местные теряют чувство меры, но полиция бдит. Заботится о репутации Ялты как города, в котором хорошо жить, особенно тем, у кого хорошо с деньгами.

Но таинственные грибочки — приманка знатная. Ну ведь хочется, очень хочется! К Мустафе подкатывали — не продаст ли он грибочков? Непродажные, отвечал Мустафа. А грибницу, грибницу не продаст? Хорошо заплатим, не сомневайся! Золотом! Хозяин не велит, отвечал Мустафа, поглаживая рукоять кинжала. Одевался Мустафа роскошно, но по российским понятиям, слишком уж экзотично. Арнаут арнаутом, хотя Мустафа говорит, что арнаут он только по матери, а отец у него правоверный мусульманин, как и он сам.

Арнаут. Художник Пая Йованович

Мусульманин, так мусульманин. Мусульмане тоже не прочь приодеться красиво.

Что же до грибочков, то за грибницей идти — самое время. Ещё неделя — и она уснет, грибница, до весны. А сейчас её можно пересадить на новое место. В парник, в пещеру, да хоть в подвал. Грибам свет не нужен. Грибам нужны тепло и влага. И любовь, конечно. Куда ж без любви.

И вот сегодня, похоже, будет попытка похищения грибницы. То есть не будет, а уже происходит.

Позвонил Мустафа:

— Хозяин, я слышу, грабить нас идут!

— Не грабить, а только обокрасть хотят. Тайное хищение имущества.

— Какое ж оно тайное, если я слышу?

— Они не знают, что ты слышишь.

Говорили мы по внутренней линии. Я устроил в Доме Роз собственную телефонную станцию. С виду «Эриксон», но немножко подправлено. Пришлось, не нанимать же телефонную барышню ради полудюжины абонентов. Я, Мустафа, рентгенкабинет, гараж, флигель для служащих, лечебный покой. Ну не кричать же на всю усадьбу «господин Сорель, подавайте „Пегас“ к подъезду». А держать дополнительную прислугу не хочу. Лимита на модификацию сознания у меня нет, но есть внушенные с детства убеждения о свободе воли и прочих пустяках. Нет, модификацию я применяю только добровольно и только в рамках служебных обязанностей, но всё равно осадочек остаётся.

— Так что, хозяин, будем резать?

— Все бы тебе, Мустафа, резать. Нет, не будем. Ждать будем.

И мы стали ждать.

Из окон Дома Роз свет слабый, до делянки не достает. Но у меня при себе ночезрительные очки. С виду обыкновенные, но видно хорошо. Эту технологию разработают лет через сто пятьдесят, кажется, но я не паладин аутентичности. Позволяю всякие вольности. Не люблю прибегать по пустякам к магии.

Итак, их двое. А и Б. У обоих заступы. Делянка в полусотне метров от Дома Роз, но Булька слышит, рычит тихонько. Громче ему Мустафа не велит, чтобы не портить представление.

И какой сюжет мне выбрать? Здесь, в башне, помимо телескопа, есть у меня ещё кое-что. Например, направленный инфразвуковой излучатель.

И я его включил. Двенадцать герц, самая слабая мощность. Вызывает чувство неуюта, легкой тревоги. Думаю, она и без генератора присутствует, легкая тревога. Но хорохорятся, даже фонарь зажгли, потайной. Правильно, нужно же видеть, где копать.

Но копать я им не дал. С самой малой мощности поднял до малой просто. Теперь тревога перешла в страх.

И, для полноты картины, выпустил Каа. Удава, вернее, его ку-проекцию из детской игрушки 2043 года. Слабо мерцающая тварь в поларшина толщиной, в семь саженей длиной — такие параметры задал я проектору. И звук, теперь уже не инфра, а слышимый уху, вкрадчивый и жуткий шорох наполняющий душу страхом и смутным ужасом.

И ночные грабители грибниц сделали то, что сделал бы на их месте всякий: они побежали. Побросав и фонарь, и заступы. Побежали резво, очень резво: страх придает силы, порой силы невероятные. Перемахнули через ограду и дальше, дальше, дальше. Нет, за десять секунд стометровку они не пробежали, а вот за пятнадцать — легко.

Ну и ладно. Ночные пробежки способствуют здоровью.

С Мустафой и Булькой я встретился внизу, у грибницы.

— Хороший фонарь, — сказал хозяйственный Мустафа.

И в самом деле хороший. «Бычий глаз», фонарь лондонской полиции конца прошлого века. Сделан добротно, ещё сто лет прослужит.

А заступы обыкновенные, ничем не примечательные, такие в каждой скобяной лавке за рубль сорок можно купить. Но и заступы в хозяйстве пригодятся.

— А они, похоже, опростались, — сказал Мустафа, поведя носом. — Точно опростались!

— Это бывает, — согласился я. — Профессиональный риск.

— А мы что, не будем их преследовать? Булька по запаху найдет легко!

— Зачем их искать?

— Ну, если резать нельзя, тогда в тюрьму посадить!

— Не нужно в тюрьму. На воле от них пользы больше. Будут рассказывать о Доме Роз страсти и ужасы, и никто к нам по ночам больше лазить не станет. Да и вреда от них особого нет, напротив, коллекционный фонарь получили. Нет, пусть себе бегут, им ещё штаны отстирывать, — сказал я, а сам подумал, что нужно будет на днях дать-таки Альтшуллеру грибницу на развод. Пусть выращивает трюфели, вдруг и получится.

Трюфель — гриб полезный.

Глава 20

20

18 ноября 1904 года, четверг

Севастополь

— И я увижу царя?

— Вполне вероятно, Надя, вполне вероятно!

Карета неспешно катила по мостовой. Холодно, осень, но мы радовались. Мэри Дрим радовалась, Суворин радовался, но больше всех радовалась девочка Надя. Оно и понятно — у неё у неё сегодня День Рождения, исполняется двенадцать лет, это во-первых. Во-вторых, она получила поездку морем на «Лошадке»! Море сейчас спокойно, что для ноября редкость, пароход бежал резво, в общем