Поправка курса - Василий Павлович Щепетнёв

отменный, адмиральский, что примиряет с действительностью. И практическая польза от дыма: моль мундир не съест. А что от мужчины пахнет табаком, так это столь же естественно, как запах духов от дам.

Табачный дым мне не страшен, а всё же нехорошо. Но и это прошло: раздался гонг, наступает время бала.

Мы вернулись в общую залу, где встретились с нашими дамами. Суворин стал кавалером Мэри, я же, понятно, должен развлекать юную Надю.

Ах, первый бал Наташи Ростовой! Но Наташа, помнится, была постарше. Шестнадцати лет, что ли. Зато Надя во-первых, совершенно здорова, во-вторых, питается рационально, и, в-третьих, живёт в благодатном краю. В Ялте! За последнее время она вытянулась, и ростом если не превосходит большинство дам, то и не уступает. Но фигура, конечно, детская. Всё впереди.

Я в её глазах лучше всех. Да, не генерал, но генералы старые, а я молодой. Выгляжу молодым — на фоне генералов. Спокойным, уверенным. И ордена — не слишком много, не рождественская ёлка, но и не слишком мало. В самый раз.

Внезапно по залу пробежала волна, сначала жу-жу-жу, потом почтительная тишина.

Государь!

Николай Александрович сказал коротенькую речь: Синоп вошёл в мировую историю как блестящая победа, и нашим славным морякам есть с кого брать пример.

И началось веселье. Кавалеры приглашают дам. Сам Государь не танцевал: то ли устал, то ли просто не хочет. Примерный семьянин, он не любитель шаркать по паркету.

Ан нет! Встал, прошёл по залу и, поклонившись, пригласил Надю!

Мэри сдержалась. Она-то думала… Что ж, этого следовало ожидать. Начиная с Павла Петровича, все Романовы немножко артисты. Любят внешние эффекты. А уж тут эффект — всем эффектам эффект.

Надя молодцом, не заробела. По окончании танца Государь вернул её, внимательно осмотрел меня и, слега поклонившись, отошёл.

Ну-ну.

Через пять минут Государь покинул залу. Теперь молодежь может чувствовать себя посвободнее, а люди в летах и в чинах спокойно вернуться в курительную. В карты поиграть — это для генералов считалось приемлемым времяпрепровождением.

А еще через пять минут распорядитель подошел к нам:

— Вас приглашают в Большой Кабинет.

Ничего удивительного. Для этого нас, собственно, и пригласили. Мы привезли подарок: новые части похождений юнкера Шмидта.

В Большом Кабинете устроили синемазалу. Выбеленную парусину натянули на раму, аппаратом управлял лейб-механик, и за кабинетном роялем сидел лейб-тапёр.

Помимо Государя, присутствовали лучшие люди общества. Генералы и адмиралы. Без жён. Всего числом двенадцать. Ну, и мы — Надя, Мэри Дрим, Суворин и я.

— Ну, что ты привез нам? — спросил Государь у Суворина, как у старшего нашей маленькой группы.

— Новые фильмы, Ваше Императорское Величество.

— Хорошо. Посмотрим. Надеюсь, они будут столь же хороши, как и прежние.

Освещение погасили, и начался показ.

Механик крутит ручку аппарата в произвольном темпе, он волен то ускорить, то замедлить действие на экране. Этот механик был артистом, и комические эффекты при его показе только выигрывали. Хорош был и тапер — на лету выбирал подходящие мелодии из багажа.

Государь изволил смеяться. Громко и много. И вместе с ним смеялись все. Как не смеяться, если смешно? Юнкер Шмидт оказался двойником бразильского императора Педро, и первые три минуты пользовался незаслуженным почетом, а остальные шесть — убегал от охраны вместе с верным слугою Пафнутием. Прятался в сундук, а Пафнутий — в рыцарские доспехи, оглушая короткими, но мощными ударами тех, кто к сундуку подходил. Бегали по крышам, по переходам, по подземельям… Смешно! Нет, я не при чём. Всё придумали Дофин, Пафнутий, Герцог и комик Захарченко. С добавлениями по ходу съемки.

Показали три части. Почти полчаса. Больше не было, не успели. И это-то сняли впритык, сделали дюжину копий, одну из которых преподнесли Государю.

— Чудесно! Просто чудесно! — сказал Николай Александрович, вытирая слезы счастья. Хорошо, не счастья, а веселья. Смеха. — Вы прекрасны, — обратился он к Мэри Дрим. — Какая тонкая, волшебная игра! Восторг! И ты, девочка! Ты талант, большой талант! Огромный!

Сказав еще с полдюжины фраз, он остановился перевести дух. Все ждали.

— Хорошо, господа, хорошо. Но нам пора вернуться в общество, чтобы не скучали жены! — Государь тактично дал понять, что пора удалиться.

Все и стали удаляться, восторгаясь и фильмой, и Мэри Дрим, и девочкой Надей. Негромко, но отчётливо. Чтобы Государь слышал, что они полностью разделяют его, Государя, мнение.

Двинулись и мы. Чинно, как и подобает в присутствии императора.

Дошли до выхода.

— Господин барон, задержитесь, пожалуйста!

Ну, вот теперь и начнется Дело.

Все ускорили шаг, торопясь освободить кабинет. Механик с тапером тоже вышли. Мы остались вдвоем, я и Государь. И еще кто-то за портьерой, верно, телохранитель. На всякий случай.

Я подошел к креслу, в которое уселся император.

— Магель… — Николай Александрович посмотрел на меня, а потом, будто спохватившись, предложил садиться.

Я сел. Не в кресло, но на хороший и удобный чиппендейловский стул.

— Магель, Магель, — Николай Второй прикрыл глаза, будто припоминая. — Петр Александрович, тридцать девятый барон Магель. Одна тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года рождения, служил, ценим начальством, отмечен наградами, и вдруг в разгар карьеры уходит в отставку в восемьдесят седьмом году. Почему? Почему вы бросили службу?

— Я не мог продолжать службу по состоянию здоровья. Подал прошение, которое удовлетворили. Вышел в отставку с половинным жалованием и правом ношения мундира.

— Странно то, что поначалу в вашем формуляре написано «В связи со смертью», и только потом — «удовлетворить прошение об отставке». Получается, что вы сначала умерли, а потом подали прошение.

Я промолчал. Не люблю врать без нужды.

— Ладно, порой в канцелярии чудят. Потом барон Магель отправился в Европу, выучился на врача, побывал на бурской войне, а в феврале этого года возвращается в Россию, покупает особняк в Ялте, где и живет интересной и увлекательной жизнью.

Что вы на это скажете, барон?

— Что ж тут скажешь, Ваше Императорское Величество? Всё так и есть, живу интересной и увлекательной жизнью.

— Строите санатории, электростанции, синемафабрику завели. Это требует немало расходов, но средства у вас есть.

— Не стану отрицать очевидного. Есть средства.

— Любопытно, откуда? Магели — род древний, но небогатый.

— Не то, чтобы совсем небогатый, Ваше Императорское Величество…

— Обращайтесь ко мне просто — Государь.

— Не то, чтобы совсем небогатый, Государь, но да, средства у меня благоприобретенные. Юг Африки — это пещера Аладдина, наполненная сокровищами и чудесами, не даром же Британская Империя воевала эти земли. Золото, алмазы, платина и многое другое.

— Но в вашем случае речь не о платине, не так ли? Вы привезли из Африки некое снадобье, возвращающее молодость