Мечтая о Флоренции - Тревор А. Уильямс

– Давайте вы выберете, – предложил он, с улыбкой повернувшись к ней. – Фреска называется «Шествие волхвов», но по факту на ней изображены император и патриарх константинопольский на пути во Флоренцию по приглашению Медичи. Если знать, куда смотреть, можно увидеть, что автор, Гоццоли[24], изобразил на этой фреске большинство влиятельных фигур того времени, включая, кстати, и самих Медичи.

– Понимаю, это что-то вроде большущего селфи Средних веков.

– Именно. И всех, кто приезжал с визитом к Медичи, приводили сюда, в эту капеллу, якобы помолиться, но на самом деле для того, чтобы они увидели, какие могущественные люди принимают их у себя в гостях.

– И это важно для вас и для книги, над которой вы работаете?

– Да, очень. И кстати, не одни только Медичи были мастерами самопродвижения. На случай если у кого-то возникнут сомнения в авторстве, Гоццоли изобразил себя и написал свое имя на шляпе, вон там, посмотрите.

Разглядывая фреску, Дебби заметила кое-что странное, то есть странное настолько, что перегнулась через ограждение из бархатного каната и прищурилась. Сомневаться не приходилось: один мужчина на фреске был вылитый Дарио.

– Мне мерещится? – спросила она, обернувшись к Дарио.

Он шагнул вперед и, вглядываясь в фреску, прикоснулся к ней плечом.

– О чем вы?

– Вон там, справа от парня на белой лошади… Видите, мужчина в красной шляпе. Это же просто ваш портрет.

– Я? – Дарио подался еще немного вперед. – Ага, вижу. Да, есть определенное сходство.

– Определенное сходство? Говорю же, это вы, один в один.

– Хорошо, поверю вам на слово. – Дарио посмотрел на Дебби. – А знаете, возможно, вы правы. Я где-то читал, что один из моих предков, Лодовико Деллаторе, был приближенным Медичи. Возможно, это он и есть.

Дебби даже встряхнулась. Вот она, Дебби Уотерсон со Скунер-стрит в Бристоле, стоит в капелле дворца Медичи-Риккарди и разглядывает фрески в компании с мужчиной, предки которого были на короткой ноге с этими самыми Медичи. Дебби еще раз глянула на Дарио. Да, она и без намеков отца была в состоянии понять, какая пропасть их разделяет. Точно так же, всякий раз садясь в серебристый «мерседес», который присылала за ней Флора Деллаторе, она чувствовала себя самозванкой. Кто она такая, чтобы водить дружбу с людьми из «высшей лиги»?

Они провели во дворце еще где-то полчаса, разглядывали картины и росписи на потолках, а потом снова вышли на холод.

– Хотите чего-нибудь выпить? – предложил Дарио.

К этому времени уже стемнело и заметно похолодало.

Дебби еще не отошла от потрясения, которое испытала, стоя перед фреской «Шествие волхвов», но при этом не могла не признать, что ей нравилось проводить время с Дарио. И она действительно начала мерзнуть.

– Убила бы за чашку горячего шоколада.

Дарио одобрительно кивнул. Они перешли дорогу, и Дарио провел Дебби в узкую улочку, где было не так ветрено и, что главное, обнаружилось уютное старомодное двухэтажное кафе с официантами и официантками в черно-белой униформе. И шоколад подали тот, что надо, – густой и такой горячий, что Дебби, сделав первый глоток, чуть нёбо не обожгла. Потом, устроившись поудобнее, она держала чашку в ладонях и слушала Дарио, который увлеченно рассказывал о своей книге.

– Меня интересует тема власти в позднем Средневековье, конкретнее здесь, в Италии. И в особенности то, как крупные игроки того времени, или, если хотите, можем назвать их важными птицами, занимались фальсификациями, подтасовывали факты, в общем, делали все, лишь бы остаться у власти.

– Plus ça change, plus c’est la même chose[25], – припомнила Дебби.

– Именно. И конечно, в этом деле больше других преуспела католическая церковь. Вот уж кого точно можно назвать родоначальниками подделок.

Дарио увлеченно рассказывал о работе над книгой, Дебби с интересом слушала. Ей все еще было немного некомфортно при мысли о том, что она сидит в кафе с потомком тех, кого сам Дарио называл важными птицами, но она очень старалась не чувствовать себя самозванкой.

Дарио так увлекся, что Дебби даже деликатно напомнила ему о том, что его капучино вот-вот остынет.

– Да, это действительно захватывает, честно. – Дебби улыбнулась. – Посмотрите – у меня стеклянные глаза? Уверена, что нет. И видно, что вы глубоко и подробно погрузились в тему позднего Средневековья. Могу я спросить почему?

– Ну, это моя работа. То есть я работаю на кафедре истории искусств в нашем Флорентийском университете, моя специализация – позднее Средневековье и эпоха Возрождения.

– О, ну тогда у вас тут просто раздолье для исследований.

В кафе они провели почти целый час, а когда пришло время уходить, Дебби почувствовала легкий укол сожаления.

– Я вот подумала, не знаю, какие у вас планы на вечер, но у меня дома целая гора свежей пасты, которую надо съесть. Может, рискнете и поможете мне с ней расправиться?

– Отличная идея при условии, что это вас не затруднит. У вас ведь была тяжелая неделя и, рискну предположить, следующая тоже будет не из легких.

– Ну, есть-то мне надо, а готовить на двоих не тяжелее, чем на одного.

– Что ж, тогда я с удовольствием. У меня есть ветчина, если хотите, могу принести.

– Никогда не откажусь от тосканской ветчины.

Решили пообедать в семь, чтобы Дебби смогла хорошо выспаться.

У двери Дебби Дарио появился с тарелкой ветчины с оливками и с двумя бутылками красного вина.

– Песто? – Войдя в квартиру, он принюхался. – Я угадал?

Дебби кивнула:

– Еще перед Рождеством я купила базилик в горшочке, и он как-то умудрился выжить, вот и решила сделать песто. Честно говоря, давно собиралась, даже припасла пакетик кедровых орешков. Надеюсь, вам понравится. Во всяком случае, соус точно будет свежий.

– Пахнет отлично. Я открою одну? – Дарио приподнял бутылку вина. – Или вы предпочтете что-нибудь другое? Боюсь, у меня осталось только несколько бутылок ординарного белого, все стóящее выпил мой любимый кузен со своими шумными приятелями. Эти две я привез пару дней назад, как временный вариант, пока не выпрошу у отца ключи от погреба, у него там есть просто волшебные вина.

– Немного красного только приветствуется, спасибо. Штопор на верхней полке, – сказала Дебби и занялась пастой. – Знаете, вилла ваших родителей – самый красивый дом из всех, что мне приходилось видеть. Вы не скучаете по ней здесь, в городской квартире?