Война корон - Кристиан Жак

Камос раздумывал, как бы поступила на его месте Яххотеп. Она бы не просто обороняла город, она бы готовилась к наступлению. Чтобы оказаться достойным ее доверия, нужно действовать решительно.

— Раз не хватает смельчаков, придется пополнить наши ряды людьми осторожными и робкими, безразличными к судьбам Египта.

— О ком ты говоришь, государь? Неужели о тех, что плавают с товарами по Нилу, водят караваны по пустыне и нанимаются на службу к гиксосам?

— Вот именно, о них. Следует привлечь их на нашу сторону.

— Эти люди, государь, не умеют отличать истину от лжи!

— Так постараемся научить их этому!

Погонщики разгружали привезенные на ослах товары под присмотром нанятой гиксосами стражи. В окрестностях Кус было небезопасно, так что без вооруженной охраны не обойтись. Ходили слухи, будто в город прибыл юный фараон в белой короне Верхнего Египта. Конечно, мятежников рано или поздно уничтожат, но пока что они вполне могли напасть на мирный караван, поскольку нуждались в провианте. Нет, без стражников Апопи опасно пускаться в путь!

Поначалу все шло как обычно, без помех.

Но стоило страже отойти от погонщиков в сторону, как Яхмес, сын Абаны, первым же выстрелом сразил ее начальника. Вместе с еще одним превосходным стрелком они перебили без спешки и суеты всех наемников одного за другим. Меткость им ни разу не изменила.

Купцы и погонщики в страхе наблюдали, как гибнут их защитники. Они сгрудились вокруг своего скарба и боялись пошевелиться. Появление Камоса в белой короне повергло их в еще больший ужас.

— Вы враги Египта, коль скоро служите гиксосам и слушаетесь их! — грозно сказал фараон.

Глава каравана опустился на колени и низко поклонился Камосу.

— Государь! Пойми нас и прости! Мы служим гиксосам по принуждению, а сердцем преданы Египту.

Камос невесело улыбнулся:

— Рад слышать. Настало время на деле доказать вашу преданность. Надеюсь, вы с превеликой радостью встанете на защиту своей страны.

Глава каравана побледнел:

— Государь, мы люди мирные и едва ли сможем…

— Идет война, и каждый встает на ту или иную сторону. Если вы — сторонники гиксосов, придется казнить вас за предательство. Если вы с египтянами, сражайтесь вместе с нами!

— Государь, мы никогда не держали в руках оружия!

— Мы найдем вам дело по силам.

Коль скоро путь к отступлению был отрезан, глава каравана постарался извлечь хоть какую-то выгоду даже из вынужденного подчинения фараону.

— Гермополь взимает с нас непомерную дань. Бедуины и азиаты отбирают добрую половину товаров. Заступишься ли ты за нас, государь?

— Вас грабят захватчики, с которыми мы как раз и боремся!

— А когда победите, грабежа не станет?

— Не станет, ведь мы победим вместе с вами.

Глава каравана широко улыбнулся:

— Мы будем служить тебе верой и правдой. Себя не пожалеем. С грабежом мы согласны сражаться.

Когда фараон во главе небольшого отряда подошел к селению, перепуганные жители попрятались в свои дома с глинобитными стенами. Здесь, как и везде к востоку от Кус, всем заправлял мерзавец-наемник с десятком отъявленных головорезов, мучивших египтян в угоду гиксосам. Они неплохо жили. Большеногий, к примеру, благоденствовал как никогда. Что ни приглянется — бери! Любая недотрога — твоя! Слово поперек — в зуб!

— Господин! — завопил стражник. — На нас напали!

Одурев от пива, Большеногий не сразу сообразил, в чем дело. Случилось невероятное. Конечно, мятежные Кусы близко, и некоторые предупреждали, что бунтовщики могут продвинуться дальше. Он и слушать не хотел. А теперь, поди ж ты, вот они, в его селенье.

Но хоть Большеногий и не верил, что египтяне способны одолеть гиксосов, кое-какие меры он принял заранее. Думаешь, твоя взяла? А вот как тебе это понравится?

— Ты все сделал, как я велел?

— Все исполнил в точности, господин!

Большеногий вышел наружу и оторопел.

Он столкнулся лицом к лицу с плечистым крепким юношей в белой короне, слепящей глаза.

— Прикажи страже сложить оружие, — приказал Камос. — Сопротивляться бесполезно. Нас больше, вы обречены.

— Правителю Фив нечего делать в моем селении, — с наглостью отвечал Большеногий.

— Ты продался гиксосам, предал свою страну. Если не подчинишься нам, не жди пощады!

— Я подчиняюсь только правителю Апопи. Если ты сейчас же не уберешься отсюда, будешь повинен в смерти всех здешних детей! Видишь тот амбар? Их всех заперли там. Мои люди по первому же сигналу перережут им глотки.

— Кем нужно быть, чтоб выдумать такое?

Большеногий самодовольно усмехнулся:

— Гиксосы меня научили! А ты жалкий слабак, коли веришь в силу Маат.

— Одумайся, пока не поздно!

— Я сказал: убирайся! Иначе всех детей порешим.

— Клянусь Амоном, в этом селении умрет лишь один! — с этими словами Камос обернулся к Яхмесу, сыну Абаны.

Запела тетива, стрела вонзилась в левый глаз Большеногого. Глава наемников упал навзничь. Великолепный выстрел!

Лишившись начальника, стражники растерялись. Никто из них не хотел последовать за ним. Они поняли, что фараон шутить не любит, и побросали в страхе мечи и луки.

— Все дети живы и невредимы, государь, — пробормотал подручный Большеногого.

— У вас есть лишь одна возможность искупить вину: сражайтесь с гиксосами! Поклянитесь, что отныне будете преданно служить Египту, и не нарушайте клятвы, иначе страшное чудовище Амт пожрет вас в загробном мире.

Стражники охотно принесли клятву. Они были благодарны Камосу за то, что их не казнили и не подвергли пыткам, и радовались, что нынешний их правитель милосерднее предыдущего.

— Отправляйтесь в соседнее селение и скажите там страже: пусть последует вашему примеру. Часть моих людей пойдет с вами. Всякого, кто откажется присоединиться к нам, ждет та же участь, что и злодея, помыкавшего вами, — сказал фараон Камос.

Абидос располагался севернее Дендеры. Главный храм его был посвящен Осирису, царю загробного мира, великому судье. Священный город изобиловал не лавками и мастерскими, а стелами тех, кто стремился стать «правогласным», иными словами — выиграть тяжбу на загробном суде перед лицом богов.

Отряд во главе с царицей Яххотеп устроил привал на почтительном расстоянии от храма. Ничто не нарушало торжественной тишины. Кругом ни души. Казалось, гиксосов ветром сдуло. Египтяне радовались, что могут хоть немного передохнуть после многочисленных стычек и вылазок, — ведь им пришлось освободить все селения от Дендеры до Абидоса, а это немалый труд.