Легкая поступь железного века - Марина Кравцова

Подошло время обеда. За столом Наталья усадила их друг против друга, чтобы отец мог смотреть на дочь. Маша тут же углубилась в свои мысли, никого не замечая, тем более — чужого человека. Белозеров же заметил жадный взгляд этого чужака, устремленный на его невесту. Он вспыхнул, послал князю красноречивый негодующий взор и… едва не поперхнулся. Обожаемые им Машины карие глаза увидел он на мужественном, приятном лице Павла Дмитриевича. И не страстным был взгляд этих глаз, а нежным. И чем-то очень смущен был Павел Дмитриевич. Петр едва не поперхнулся, уткнулся в тарелку, принялся что-то вяло жевать. И то и дело вскидывал взгляд на Мстиславского. Наталья все это замечала. Ей было тревожно…

После обеда Петруша уловил мгновение и перехватил Наталью, когда она уже собиралась выходить. Коротко, без вступлений, задал ей мучивший его вопрос:

— Кто этот господин? — понятно, что не только об имени спрашивал.

Наталья вскинула голову, и Петруша с некоторым трепетом и досадой ощутил, что даже побаивается эту девочку…

— Это князь Павел Дмитриевич Мстиславский, — прозвучало с некоторым вызовом, — друг мой…

У Петруши ком в горле встал.

— А что… что за человек? Этот… друг твой?

— Кажется, Петр Григорьевич, — медленно выговорила ему девушка, — вы уже давно потеряли право задавать мне подобные вопросы.

— Да, — согласился Белозеров, — но если он твой… твой друг, то почему так смотрит на мою невесту?! — вырвалось у него страстно.

— Как смотрит? — притворно удивилась Наталья. — Я не заметила…

Поручик ощутил себя полным дураком.

— Я… — запинаясь, пробормотал он. — Наташа… Прости…

Он рассеянно дотронулся до ее руки и собирался было уйти. Наталье стало его жаль.

— Он не причинит тебе хлопот, — уверила она Петрушу. — Он мой — слышишь: мой! — гость в моем доме.

Петр посмотрел ей в глаза. Вдруг он ощутил чувство огромного облегчения оттого, что Наталья увлеклась этим человеком: это было видно невооруженным глазом. И выпалил:

— Но они так похожи!

— Похожи? — Наталья разыграла недоумение.

— Да, Маша и… этот господин. Главное, глаза… Неужели ты не заметила? Наверное, — совсем потерявшись, несчастно вымолвил Петруша, — мне показалось…

— Наверное, — улыбнулась Наталья.

— Что вы намерены делать? — спрашивала она через некоторое время Павла Дмитриевича.

— Ехать в Любимовку! — отрезал он. — Причем, завтра же, с рассветом. Эта девушка… она удивительная. Никак не могу поверить, что у меня есть дочь. Не думаю, что смогу исправить зло, ей причиненное. Но сделаю все, что в моих силах. Я вырву у Степана вольную для нее, чего бы мне это не стоило!

— Степан Степанович лежит, разбитый параличом, — мягко напомнила Наталья.

— Ах, да. Но все равно я поеду…

Тут на лице ее он заметил странное выражение. Казалось, Наталья вдруг совсем перестала его слушать… И, действительно, она о другом сейчас думала. Потом глаза ее возбужденно заблестели.

— Знаю… знаю, что сделать, чтобы разузнать о брате.

— И что же это? — подивился Мстиславский.

— О нет! Я все сделаю сама, с Сенькой…

Павел пристально смотрел на нее. Он не сомневался, что пылкая красавица задумала какое-то сумасбродство.

— Я должна отправиться в Петербург! Решено…

— Может быть, — любезно осведомился Павел Дмитриевич, — речь идет об играх с Тайной канцелярией? Я угадал, сударыня?

Наталья молчала.

— В таком случае, — заявил Павел, с нежностью глядя на нее, — я не отпущу вас в столицу!

— Но…

— О, как вы изумились! Избаловали вас, Наталья Алексеевна… Но теперь я вас, голубушка, оберегать стану и глупить вам не позволю… в том, конечно же, случае, если вы мне окажете честь, согласившись стать моей женой.

— Боже мой! — Наталья была ошеломлена. Павел принялся целовать ее руки.

— Как же вы… так неожиданно… — растерялась девушка. — Так… скоро.

— Наверное, я должен был сделать это раньше. Я убежден, совершенно убежден, что мы встретились для того, чтобы стать единым целым… для того и родились на свет. И вы, простите, моя драгоценная амазонка, без меня пропадете… Однако мне нечего предложить вам. Вряд ли удастся вернуть мое именье… Только одно я и могу вам отдать — свою любовь. Я люблю вас! Наташа… Я люблю тебя.

— Того, что есть у меня, на двоих хватит с избытком, — сказала Наталья, вся светясь от столь неожиданного счастья, — если говорить об имении… А если говорить о любви… так и любви мне хватило бы на нас обоих! Потому что… потому что она переполняет меня. Как же я люблю тебя!

— Так значит… да?

— Да! Мой любимый…

И ничего больше не нужно было говорить…

Вскоре Наталья посвятила князя в свои тайны планы, и он, хорошенько подумав, сказал:

— Конечно, авантюра опасная… Но при везении может и получиться. Об одном тебя умоляю: дождись меня. Или… или отправимся вместе в Любимовку, а оттуда сразу и в столицу — понимаю, что ждать ты не можешь. Вольную для Маши получить бы… а там посмотрим.

…Ночь застала в пути. Наталья, прикорнув в уголке, закутавшись в теплую шаль, крепко спала, Павел Дмитриевич сидел, крепко задумавшись… И вздрогнул от залихватского свиста — ему ль его не знать! Быстро достал дорожные пистолеты, весьма неучтиво толкнул локтем Наталью — руки были заняты.

— Просыпайся, голубушка!

Наталья как ребенок протерла кулачками глаза:

— Что-то случилось?

Ответом был резкий толчок, — остановили карету, — вопли насмерть перепуганного связываемого кучера, выкрики лихих людей… А что произошло дальше, Наталья и понять не успела. Павел сам распахнул дверцу и выпустил весь заряд в нападающих. Потом выудил откуда-то длинный кинжал, и кинулся из кареты в ночную тьму. И тут дверцу с той стороны, где так уютно устроилась Наталья, вышибли могучим плечом, кто-то потянулся к девушке с явным намерением выволочь ее наружу, явно не подозревая, что и сидящая в карете девица в дороге со своим любимым пистолетом (фамильный, память об отце), не расстается… Наталья сначала пальнула, — человек упал на землю с громким стоном, — и уж только тогда — испугалась. Выбралась из кареты, едва не споткнулась о тело раненого ею разбойника. Ее передернуло.

Под тенью густых елей ощущалось какое-то движение. Наталья, приглядевшись, поняла, что это Павел вступил в рукопашный бой с одним из нападавших, и теперь они, крепко-накрепко вцепившись друг в друга, катаются по земле. Кроме них никого поблизости не было. Еще одного тела, безжизненно на земле распростертого, Наталья не заметила. Павел явно одолевал. Вот он уже впечатывает противника в землю, схватив за горло, а тот хрипит: