Корпорация - Виктория Беляева

– Олег Андреевич, говорят, инициатива сегодняшнего заседания СРБ принадлежит вам?

– Эта инициатива принадлежит активу Союза. И совершенно естественно, что для обсуждения взята наиболее актуальная сегодня тема – судьба предприятий, приватизированных по системе залоговых аукционов. Если вы внимательно слушали наших докладчиков, то вы увидели, что большинство этих предприятий – ЮКОС, ЛУКОЙЛ, Снежнинская горная компания, многие другие – благополучно пережили наиболее сложные в экономическом смысле времена, успешно функционируют, успешно выступают на мировом рынке. А это значит, что предприятия грамотно управляются, и обеспечивают не только своих собственников, но и целые регионы базирования, а в совокупности являются значительной частью экономики страны… О, извините, я должен отвлечься…

Старцев вырвался из цепких рук журналистки и подошел к невзрачному человеку в сером. Тот, склонившись к самому уху президента «Росинтера», произнес несколько слов, и Старцев, кивнув, последовал за ним куда-то по коридору отеля.

… В холле подавали кофе, передвигались с чашками в руках. Кофе стыл едва пригубленным – слишком много вопросов, слишком непростые ответы. Вот сомкнулся вокруг кого-то плотный кружок журналистов, над которым нависает на длиннющей «удочке» узнаваемый микрофон НТВ – в косматом меховом чехле он похож на растрепанный малярский валик.

Вот энергичная дама с лакированной башенкой на голове сердито спорит с главой Новолипецкого комбината: «Вот уж вы бы на этот счет не заикались, ей-богу! Вот уж о вашей-то приватизации мне хорошо известно!».

Вот председатель Счетной палаты с пухлым лицом обиженного дитяти переговаривается о чем-то вполголоса с дородным главой «Газпрома», а снизу откуда-то уже тянется в этот приватный якобы разговор любопытствующий диктофончик газетчика.

Вот крабьими перебежками движется по холлу, поблескивая очками и бритым черепом, директор Департамента PR корпорации «Росинтер» Леонид Щеглов. У него здесь своя работа: нежно зацепил за лацкан представительного мужчину и впиаривает, впиаривает ему что-то, а представительный мужчина кивает, соглашается, и можно расслышать лишь: «У нас в Думе…». Вот председатель СРБ, умеренно взволнованный (рука еще помнит президентское пожатие), обсуждает с двумя банкирами возможную реакцию МВФ на сегодняшнее выступление главы государства, цитаты из которого уже надиктовывают в сотовые телефоны самые шустрые из журналистов – корреспонденты информационных агентств… И над толпой в добрые две сотни человек, в разноголосом гуле то и дело вспыхивает, угасает, появляется вновь, перелетая от уст к устам загадочное – «нулевой вариант».

«Нулевой вариант» – значит, все остается, как есть. «Нулевой вариант» – значит, никто больше не попытается отобрать и переделить то, что было приобретено в недавние, но уже как будто далекие смутные годы законодательной неразберихи.

Кто выдумал эти слова, кто первыми произнес их – никто не помнит уже, да и неважно это. Важно, скажет ли это волшебное заклинание тот, ради кого и устроено было сегодняшнее заседание. Если Президент заявит о принятии «нулевого варианта» и согласиться оставить все на своих местах, не вскрывать едва затянувшиеся раны первых баталий за собственность – значит, у многих, присутствующих сегодня здесь, сами собой рассосутся проблемы и с Генпрокуратурой, и со Счетной палатой, и со множеством других, недовольных…

…Малышев, стоящий на отшибе, в стороне от нахрапистой прессы, заметил, что среди одинаковой бело-серой, пиджачно-рубашечной мужской толпы, появились вдруг разноцветные пятна как бы деловых, как бы офисных дамских костюмчиков, которых совершенно точно не было здесь в первой части заседания, пока присутствовал Президент. Костюмчики эти прикидывались скромными и официальными, но такие вились по спинкам жакетов русалочьи волосы, такие ноги вырастали из-под недлинных юбок, такие нежные и невинные головки венчали всю эту красоту, что ясно было как дважды два: ровно никаких деловых забот нет в этих головках, и ровно никакого отношения не имеют их обладательницы к теме сегодняшнего заседания. Девицы, прижимавшие к груди бутафорские папочки с будто бы важными документами, набирались в модельном агентстве. Все понятно: главное действо закончилось, теперь предстоит лишь обсудить подготовленное заранее предложение СРБ для правительства, а потом – банкет. И чтобы радикально настроенные элементы из прежнего состава Союза не затягивали процесс и не взялись оспаривать основные тезисы предложения, в зал нагонят разноцветных моделек. Всем своим видом эти карамельки будут призывать поскорее закончить официальную тягомотину и перейти к занятиям менее официальным и более соблазнительным…

Малышев поискал глазами Старцева, но того не было видно. Зато хорошо было видно одну из «карамелек» – в розовом, и с розовым же цветущим личиком. Она поймала взгляд, опустила ресницы, и, как бы случайно, чуть передвинулась поближе, чтобы молодой длинноногий господин получше разглядел все ее мятные, ванильные прелести. «Вот эту» – определился Малышев.

Что– то мелодично прозвонило, и бархатный голос произнес: «Прошу всех в зал, господа!». Не упуская из вида розовую девушку, Малышев двинулся к дверям. Да где же Старцев-то?…

* * *

– Вот, собственно, все, что я могу сказать по этому вопросу, – закончил Старцев, и в комнате стало тихо – слышно было лишь, как где-то в отдалении гудит толпа и тоненько сопит человек, сидящий напротив.

– Ну что ж, спасибо вам, Олег… э-э-э… Андреевич, – человек сделал вид, что забыл отчество. Обычная номенклатурная уловка – чтоб не обманывались ласковым тоном и монаршьим вниманием: всех не упомнишь, вас много, а я один. – Я поеду.

Скрипучий голос какой… Он встал с кресла – встал и Старцев. Человек направился к двери. «Зачем звал? – подумал Старцев, – Посоветоваться по какому-то ерундовому поводу?»

Едва Президент покинул зал, некто из свиты попросил Старцева следовать за ним. Президент, оказывается, еще не уехал – зашел на минуту в одну из переговорных комнат, говорил с кем-то по телефону. Увидев Старцева, разговор свернул и попросил кой-что разъяснить: что-то, совершенно на взгляд Старцева неважное и малозначительное. Очевидно было, что за такой ерундой Президент здесь задерживаться бы не стал, а если б и стал – незачем было уединяться. Старцев, тем не менее, ответил все, что посчитал нужным, пытаясь определить по лицу собеседника, слушает он его, или просто ждет, пока Старцев заткнется. Определить было невозможно – слегка комичное выражение упрямого внимания на лице Гаранта никогда не менялось.

И вот теперь он просто встал и пошел к выходу. Что это было, спрашивается?

У самых дверей Президент все-таки обернулся:

– Ну, а как у вас дела? – и шагнул в двери.

Предполагалось, очевидно, что разговор продолжится по дороге к президентской машине. Стоящая у дверей негустая толпа телохранителей и референтов взяла их в кольцо.

– Спасибо, неплохо, – осторожно ответил Старцев, вышагивая рядом, – Правда, в последнее время не совсем понятные отношения складываются с Генеральной прокуратурой…