Кровавое Крещение "огнем и мечом" - Виктор Поротников

Распутная Юлия вскоре увлеклась крещеным боярином Андрихом Добрянковым, который был родом из болгар, осевших на Руси. Особо не таясь, Юлия чуть ли не каждый вечер наведывалась в дом Андриха, расположенный близ Подольских ворот.

Прознавший об этом Перегуд даже не пытался убеждать Юлию порвать с Андрихом во избежание пересудов, зная о ее упрямстве и непомерном сластолюбии. Тогда Перегуд решил поговорить с любовником Юлии о возможных печальных последствиях этой связи. Ведь Андрих, по сути дела, рискует головой. Однако множество забот то и дело отвлекали Перегуда, не давая ему возможности встретиться с Андрихом Добрянковым. Так прошел месяц.

Как-то вечером Перегуд сел за стол в своем тереме, собираясь поужинать. Вдруг прибежавший со двора холоп сообщил Перегуду, что к нему пожаловал дружинник Добровук с недоброй вестью.

— Неужто прибыл гонец из Болгарии? — встрепенулся Перегуд, изменившись в лице. — Неужто рать наша разбита? Где же Добровук? Веди же его сюда!

Холоп с поклоном удалился.

Добровук вступил в сумрачные покои, в узкие окна которых проливался багряный свет вечерней зари, озаряя бревенчатые стены, дубовый пол, длинный стол, укрытый белой скатертью. Серб был одет в полосатые порты, заправленные в сапоги, и красный плащ. Сняв с головы шапку с загнутым верхом, Добровук досадливым жестом швырнул ее на скамью.

Сидящий за столом Перегуд с напряженным ожиданием взирал на серба. Видя, что Добровук приложился к ковшу с квасом, делая жадные глотки, Перегуд не утерпел и раздраженно промолвил:

— Ну, молви же, не тяни! Говори, с чем пришел? Жив ли Владимир?

— Владимир-то, может, и жив, боярин, — утирая усы, ответил Добровук, — а вот Юлия мертва. С этим я и пришел к тебе.

— Как мертва? — У Перегуда вытянулось лицо. — Я же видел ее часа три тому назад живой и здоровой. На торжище мы с ней встретились.

— В Лошадном переулке на Юлию напала какая-то женщина с ножом, — с тяжелым вздохом продолжил Добровук, присев на табурет. — Юлия скончалась на месте, получив удар в сердце. Гридни, сопровождавшие Юлию, бросились вдогонку за убийцей, которая бросилась наутек. Воины стали метать дротики и сумели поразить в спину эту злодейку. Обеих мертвых женщин дружинники завернули в плащи и принесли в княжеский терем. Я только что оттуда, боярин.

Добровук хмуро взглянул на Перегуда, который с горестным стоном принялся раскачиваться из стороны в сторону, закрыв лицо своей здоровой левой рукой.

— Ох, горе горькое! Ох, напасть тяжкая! — причитал Перегуд. — Не сносить мне теперь головы. Князь Владимир не пощадит меня, он же в Юлии души не чаял. Вот беда-то!..

— Слезами горю не поможешь, воевода, — сказал Добровук. — Собирайся, надо расследовать это дело. А для убитой Юлии надо устроить достойные похороны.

— Какие похороны, ишь, быстрый какой! — рассердился Перегуд. — Рано еще хоронить Юлию.

— Так она же мертва, — пробормотал Добровук, с недоумением глядя на Перегуда. — Нож вошел ей прямо в сердце.

— Хватит болтать, приятель! — Перегуд вышел из-за стола. — Разыщи-ка мне ведуна Стоймира, да поживее! Волоки этого старца в княжеский терем. Ступай!

Добровук сгреб свою шапку со скамьи и вышел из светлицы.

Перегуд прискакал на княжеское подворье верхом на коне. Первым делом он оглядел тело Юлии, положенное дружинниками в тронном зале. Перегуду достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что рана Юлии несовместима с жизнью.

Тело убитой злодейки лежало в сенях возле лестницы на второй этаж. Перегуд сразу опознал мертвую злодейку, это была Бера, служанка Торы.

«Так вот откуда ветер дует, — мрачно подумал Перегуд. — Стало быть, родня Андриха Добрянкова тут ни при чем. Час от часу не легче!»

Перегуд приказал челядинцам поместить оба мертвых тела в ледяную яму, где обычно хранилась мороженая рыба. Лихорадочно соображая, что ему делать при такой беде, Перегуд метался по тронному залу, что-то нервно бормоча себе под нос и поминутно спрашивая у слуг, не появились ли Добровук с ведуном Стоймиром.

Наконец Добровук и Стоймир предстали перед Перегудом.

— Отец мой, — обратился к кудеснику Перегуд мягким, почти вкрадчивым голосом, — на тебя вся надежда, выручай! Ты же знаешь, как дорога князю Владимиру гречанка Юлия. Убила Юлию сегодня злая рука, воткнув ей нож в сердце. Отец мой, тебе же все таинства ведомы, ты с богами общаешься напрямую, оживи же Юлию. За это князь Владимир щедро отблагодарит тебя, и я в долгу не останусь.

— Не стану я колдовать над прахом Юлии, ибо она — христианка, — проскрипел Стоймир, завесив седыми бровями свои бледно-голубые глаза. — Неча печалиться по ней, боярин. У Владимира и языческие жены имеются, кои детей ему родили. Древо князя Владимира ныне крепко, а Юлия была на этом древе сухим ненужным отростком.

— Не тебе об этом судить, старче, — чуть повысил тон Перегуд. — Ни к чему теперь рядить про это. Ты вдохни жизнь в тело Юлии, отец мой, не теряй время даром. Ты же говорил, что тебе такое по силам.

— Не мне, а богам, — со значением поправил воеводу Стоймир. — Все в руках богов, боярин. Жизнь и смерть, добро и зло, любовь и ненависть — люди есть творения богов.

— Ну, попроси богов, чтобы они оживили Юлию, отец мой, — не унимался Перегуд. — Чего тебе стоит! Злодейски убита такая красивая женщина, жена князя. Горе-то какое для князя Владимира! Разумеешь ли?

— Нет, это не горе, — бесстрастно произнес Стоймир, поправляя на своей ветхой рубахе пояс из грубой веревки. — Наоборот, для князя Владимира смерть жены-христианки есть благо. Святополк ведь не чадо Владимира. Юлия так и не понесла от Владимира, ибо чрево ее злом пропитано.

— Хватит каркать, старик! — Перегуд начал терять терпение. — Говори, что тебе нужно для оживления Юлии, и начинай колдовать прямо здесь, в тереме. И чтобы к утру Юлия была жива-здорова! — Перегуд повернулся к челядинцам, столпившимся в дверях: — Эй, холопы, живо тащите сюда из ледника тело княгини! Шевелитесь, ротозеи!

Челядинцы гурьбой ринулись исполнять повеление воеводы.

— Не суетись, боярин. — Стоймир слегка поклонился Перегуду. — Не стану я волховать над христианкой. Не обессудь. Прощай.

— Никуда ты не пойдешь, старче. — Перегуд встал на пути у Стоймира, видя, что тот собрался уходить. — Либо ты оживишь Юлию, либо…

Перегуд осекся, не договорив фразу. Он изумленно хлопал глазами, поскольку ведун Стоймир исчез из виду, словно его и не было здесь. Перегуд переглянулся с Добровуком, который был изумлен не меньше него.

— Нет, ты видел, а? — после долгой паузы воскликнул Перегуд, обращаясь к сербу. — Как он это делает?.. Где этот хренов ведун? Куда он подевался?!

Топая сапогами, Перегуд метнулся в одну сторону, потом в другую. Затем он обежал вокруг застывшего столбом Добровука, ругаясь себе под нос.

— Диво несказанное! — прошептал пораженный серб. — Я слышал, что Стоймир способен на такое, но вижу сие чудо впервые!