Джон Картер – марсианин - Эдгар Райс Берроуз

преследователем. Пускай менее проворный тарк доберется до высоких ветвей, пока вся орда не набросилась на нас и не перерезала путь.

Но я ошибся в расчетах, не приняв во внимание хитрость противника и быстроту, с которой его товарищи приближались к нам.

Когда я поднял меч, чтобы нанести чудовищу смертельный удар, оно внезапно увернулось, и мой меч прорезал пустой воздух. В ту же минуту зверь бросился вперед и взмахнул своим огромным хвостом с такой силой, что я упал на землю. Сразу же он оседлал меня, но не успел присосаться к моей груди, потому что я крепко схватил извивающиеся щупальца.

Он был силен, но земные ловкость и сила превосходили. Я думаю, что одержал бы победу, если бы борьба продолжалась без помех. Мы дрались под деревом, на которое с трудом карабкался Тарс Таркас. Бросив случайно взгляд через плечо противника, я увидел, что огромная свора преследователей совсем близко.

Теперь я смог наконец рассмотреть других чудовищ, которые вместе с растительными людьми откликнулись на зловещий призыв человека на скале. Это были самые страшные обитатели Марса – огромные белые обезьяны Барсума!

Я познакомился с ними во время прежних приключений на Марсе и могу сказать, что из всех свирепых, зловещих и необыкновенных обитателей этого странного мира только белые обезьяны вызывали во мне чувство, близкое к страху. Я думаю, что причина в их удивительном сходстве с нашими земными людьми. При огромном росте это производит жуткое впечатление. Они достигают пятнадцати футов и ходят на задних ногах. Как у зеленых марсиан, у них имеется вторая пара рук между верхними и нижними конечностями. Глаза их расположены близко друг к другу, но не выдаются, как у зеленых людей. Уши сидят высоко, но не на макушке, а по бокам головы. Морда и зубы такие же, как у наших африканских горилл. На голове растет огромный клок щетинистых волос.

Через мгновение меня окружили рычащие, визжащие, мурлыкающие и щелкающие страшилища. Я боролся, чтобы освободиться от тяжести навалившихся на меня тел. Десятка два сильных клыков и острых когтей вонзились в мое тело. Наконец мне удалось встать на ноги. Тогда, держа меч прямо перед собой, я внес такое опустошение в ряды противника, что на минуту освободился.

Битва заняла несколько секунд, но Тарс Таркас заметил мое положение и спрыгнул с ветвей, на которые взобрался с таким невообразимым трудом. И когда я отбросил последнего врага из передового отряда, Тарс Таркас встал возле, и мы снова сражались бок о бок, как сотни раз раньше. Снова и снова прыгали разъяренные обезьяны, и каждый раз мы их отбивали мечами. Большие хвосты с ужасающей силой били вокруг, растительные люди прыгали над нашими головами с проворством борзых собак. Но каждое нападение натыкалось на блестящие лезвия мечей, находившихся в руках бойцов, которые считались самыми искусными на Марсе: имена Тарса Таркаса и Джона Картера воины Барсума произносили с благоговением.

Но даже два лучших меча не могут справиться с ордой диких животных, не знающих страха и поражения. Шаг за шагом мы отступали. Наконец мы прислонились к гигантскому дереву, избранному для подъема, но бешеные атаки все продолжались, и нам пришлось отступить, обходя вокруг исполинского ствола.

Тарс Таркас шел впереди, и вдруг я услышал его радостный возглас:

– Убежище, Джон Картер! Для одного, по крайней мере! – крикнул он.

У основания дерева зияло отверстие фута три в диаметре.

– Лезь скорее, Тарс Таркас! – вскричал я. Но он отказался, уверяя, что его туловище не пролезет в дупло, зато я свободно проскользну.

– Мы оба погибнем, если останемся здесь, Джон Картер, а перед нами – шанс к спасению для одного. Воспользуйся им, если останешься жив, то отомсти за меня! Мне бесполезно даже и пытаться протиснуться в такую узкую дыру.

– Тогда мы умрем вместе, Тарс Таркас, – ответил я, – потому что первым я не войду. Я стану защищаться, пока ты лезешь, а успею – проскользну за тобой.

Он наконец согласился, что это единственная возможность для спасения двоих. Число наших противников все увеличивалось. Они продолжали стекаться со всех сторон широкой долины.

– Ты всегда думал о своей жизни в последнюю очередь, Джон Картер! – молвил мой друг. – И всегда распоряжался жизнями и действиями других, даже величайшего из джеддаков!

На его жестоком холодном лице проступила безобразная улыбка, когда он, величайший из джеддаков, повернулся, чтобы повиноваться приказанию существа из другого мира – человека, вдвое ниже его ростом.

– Если ты погибнешь, Джон Картер, – сказал он, – знай, что жестокий и бессердечный тарк, которому ты открыл, что такое дружба, выйдет и умрет рядом с тобой!

– Как хочешь, мой друг, – ответил я, – но теперь живее, головой вперед, пока я буду прикрывать тебя.

Он все еще колебался: никогда за всю свою долгую жизнь, состоящую из беспрестанной борьбы, не поворачивался он спиной к неприятелю!

– Спеши, Тарс Таркас, – торопил я его, – или мы оба бесполезно погибнем. Я один не смогу долго их удерживать.

Когда он опустился на землю, чтобы протиснуться в дупло дерева, вся воющая шайка дьяволов набросилась на меня. Мой сверкающий клинок летал, окрашиваясь то зеленым соком растительных людей, то ярко-красной кровью больших обезьян.

Я сражался, как никогда доселе. Мои противники были так страшны и бесчисленны, что я и теперь не понимаю, как могли человеческие мускулы выдержать бешеный натиск и страшную тяжесть огромных тел.

Увидев, что мы ускользаем, орда удвоила усилия, чтобы одолеть меня. Вокруг громоздились горы мертвых и умирающих врагов, но к ним все притекали свежие силы, и наконец чудовища свалили меня. Второй раз за день враг прижался ко мне, и снова я почувствовал ужасные присасывающиеся губы.

Но едва я упал, как сильные руки схватили и потащили мое тело в дупло. Огромный растительный человек присосался к моей груди, и все усилия Тарса Таркаса оторвать его были напрасны. Наконец мне удалось просунуть между нами острие меча и нанести кровососу смертельный удар.

Израненный и окровавленный, я тяжело дышал на земле внутри дерева, в то время как Тарс Таркас защищал отверстие от разъяренной толпы, осаждавшей нас.

Около часа они выли вокруг дерева. Попытки дотянуться не удались, тогда они, очевидно, решили испугать нас шумом и гамом. Раздавались визг и крики, страшное рычание белых обезьян и жуткое мурлыканье растительных людей. Наконец все ушли, лишь десятка два животных охраняли выход, чтобы помешать нашему бегству. Вероятно, нам предстояла осада с единственным исходом – смертью от голода. Если с наступлением темноты мы выскользнем из дупла, то куда направиться